Тени Лордэна

Простояв с минуту в молчаливом ожидании, что непрошенный гость, истощённый убийственным взором, всё же осознает всю степень своей никчёмности и ущербности, сдастся и уйдёт, раздосадованный Афаэндр стал осторожно, словно дряхлый старик, спускаться по лестнице. На последней ступени, перед тем как сделать финальный шаг и оказаться на одном уровне со стражем, он выпрямил тощую спину, изогнул лебединую шею и приподнял заострённый подбородок, чтобы соответствовать великой родословной, но тут же почувствовал, как его гордости был нанесён роковой удар. Капитан был заметно выше его и даже не помышлял о том, чтобы ссутулиться или пригнуться перед поистине благородным созданием, а даже наоборот — смел выпячивать широкую, мускулистую грудь.

Они сблизились.

— Terfа́la Inžе́rsyCalízia[2], — медленно и надменно произнёс эльф, словно пытаясь добиться ответа от коровы.

— E terfala А́ntery Paseliа́s[3],— твёрдо, но изящно ответил Хромос, не задумавшись ни на мгновение.

— Хм… значит, в этом городе даже солдатню удосуживаются обучить высокой речи. Что ж, недурно, — эльф самодовольно поморщился, признавая в скотине разум. Но было в этом второсортном существе ещё что-то, что Афаэндр смог заметить, только подойдя почти что вплотную; сказывалось похмелье.

Приняв благостный вид, эльф элегантно и величаво, словно Божество с небес на грешную землю, протянул руку человеку и сверкнул в него голубыми очами. Хромос, слегка удивившись этой внезапной перемене, разжал прежде скрещённые на груди руки и аккуратно взялся за предложенную ему кисть. Если бы в комнате не было света, то капитан мог бы поклясться, что в этот момент держал в шершавой ладони хрупкую девичью руку с нежной, бархатистой кожей и ровно подпиленными ноготками. Он думал, стоило ли сжимать её или хоть как-то трясти, но несколько десятков болезненных уколов прервали это кратковременное замешательство. Липкие, голодные, извивающиеся и незримые для простых глаз пиявки кусали его за ладонь, пальцы, прогрызались сквозь кожу, углубляли бестелесные морды в плоть и принимались жадно сосать, но не кровь, а запасённую в теле магическую энергию. Это была добрая традиция высших эльфов, которую искренне ненавидели все маги прочих народов. При встрече они «прощупывали» друг друга, чтобы получить примерное представление о магических силах собрата и таким образом определить занимаемое им положение в жёсткой иерархии их разделённого на касты общества. Слукавить возможности не было. За редчайшим исключением люди не обладали столь высокоразвитой способностью к магическому вампиризму, а потому в их отношении это было лишь унизительной издёвкой.

Капитан сдавил своей клешнёй тонкие, изнеженные пальцы, и малодушный эльф, едва почувствовав боль, прекратил подлые манипуляции, но руку отдёргивать не стал, дабы дерзкая атака окончательно не обернулась позорным и трусливым бегством. Затем он принял ещё более напыщенный вид и сделал глубокий вдох, надувшись словно индюк.

— Имя мне Афаэндр Илдарса́т де́о Налиа́с из рода Тонвалао́ров Агдуалири́йских, что вышли из семьи почтенных Малэ́у а Карда́са, которые берут начало своего древнего рода от Великого Элиава́нна аз Нарда́ра из Перворождённых, — произнёс он уже в десятитысячный раз за многовековую жизнь, но всё с тем же фанатичным, отупляющим благоговением, что и в самый первый. Он был искренен в своих чувствах, но не по отношению к его древним и поистине выдающимся предкам, а в гордости самим фактом пускай и отдалённого с ними родства, которое, несомненно, делало и его столь же могущественным и гениальным, ставя на одну ступень с великими прародителями. В генеалогической дотошности высшие эльфы превосходили все прочие нарды, даже гномов.

— Я Хромос из рода Нейдуэн, сын Гэлсара, сына Осгата, сына Илаги́за, сына Тирире́ста, — также похвалился капитан знанием своих прародителей, при этом испытывая к ним гораздо большее тепла и почтения.

— Славный парад мертвецов.

— Можешь добавить к нему имена всех Перворождённых, — ответил Хромос, зная это больное место в памяти высших эльфов. — Будем и дальше стоять или всё же присядем?

— Пожалуй, присядем, м… — последнее слово эльф произнёс одними только губами, но весь его смысл был ясно отпечатан на лице и читался во взгляде.

Вдвоём они прошли к заваленным всяческим барахлом софам, стоявших по обе стороны от невысокого овального стола. Хромос аккуратно сдвинул вещи к противоположному краю и сел на расчищенное место, в то время как Афаэндр плюхнулся на незамусоренный пятачок сиденья закинул ногу на кучу вещей и одним резким движением сбросил всё на пол, после чего по-барски развалился во весь рост. Теперь он выглядел точь-в-точь, как одна из тех девиц, что томно позируют художникам, оправдывающих потакание плотским страстям служением души высокому искусству.

— Так зачем ты пришёл в такую рань ко мне? — спросил эльф, не зная, что время уже было как раз под стать обеду.