Тени Лордэна

Впрочем, сами стражи не особо спешили исполнением господской воли и потратили несколько дней на наблюдение и подготовку плана, чтобы не позволить неугодным преступникам улизнуть с места грядущей резни и при том постараться не умереть самим. Ответственным за проведение операции был назначен Хейндир, который в то время имел звание капитана. Всё прошло в вполне удачно, на каждого раненного стража приходилось три или четыре трупа из банды «Длинных Ножей». Пока несколько десятков стражей с копьями и щитами держали оцепление, пара штурмовых отрядов вломилась в двери и принялись методично и совершенно бездумно зачищать комнаты от их обитателей, разве что, пощадив одну девицу, которой правда пришлось по завершении этих событий искать себе нового ухажёра, предварительно отмывшись от крови предыдущего.

Хромос, успевший дослужится до звания старшины, тоже участвовал в этой облаве, следуя за наставником и прикрывая ему спину. В тот день он впервые убил человека, вернее даже троих, причём одного, лежавшего на полу и захлёбывавшегося в собственной крови, он попросту добил несколькими уколами меча в грудь. Лишение человека жизни не вызвало у него каких-то глубоких и тяжёлых переживаний, не стало для него судьбоносным моментом, делящим всю жизнь на до и после, переворачивающим уже устоявшуюся личность. Почти с самого рождения его всеми возможными способами подготавливали к этому дню, и, честно говоря, это должно было произойти куда раньше, если бы из-за смерти Гэлсара семья не приняла решение поберечь юношу, отгородив его от настоящих сражений. В каком-то смысле Хромос даже ждал этого дня, но по итогу не получил должного удовлетворения и оказался порядком разочарован, так как ему пришлось убивать застигнутых врасплох, почти безоружных и даже незащищённых бронёй заурядных грабителей и бесчестных вымогателей, некоторые даже не успели осознать происходящего, когда острая сталь уже кромсала их на части. Он мечтал о напряжённых и хитрых дуэлях против благородных рыцарей, сражавшихся не только за жизнь, но, что куда более важно, за честь, а вместо этого получил пошлую мясорубку. Однако этот день всё же хорошенько отпечатался в его памяти, открыв новую эпоху кровопролития, которое правда происходило не так уж и часто.

Застигнутые врасплох Длинные Ножи не смогли оказать особого сопротивления яростному напору стражей, так что битва кончилась довольно быстро, и стражи стали рыскать по залитым кровью комнатам, выискивая спрятавшихся и уцелевших, а также прикарманивая всё мало-мальски ценное в качестве поощрительной премии за хорошо проделанную работу. Получивший вполне чёткие инструкции Хейндир снисходительно закрывал глаза на этот произвол, разве что проследил за тем, чтобы никто не запустил лапу в сундук, где хранился немалый общак банды. Эти золотые и серебряные монеты должны были отойти в городскую казну. Тут Хромос заметил, что окружавшие его люди стали двигаться куда плавнее и медленнее, как если бы они ходили под водой. Их речь тоже становилась протяжной и низкой, переходя в неразборчивый гул, и вскоре всё застыло, даже просачивавшийся сквозь ставни солнечный свет остановился, превратившись в золотистые и туго натянутые струны, на которых наверняка можно было сыграть прелестную мелодию. Но вместо приятной музыки Хромос услышал громкие, отчаянные и истеричные крики, доносившиеся с верхнего этажа.

Не медля ни секунды, капитан побежал к лестнице и взлетел по её затёртым ступеням. Все двери, выходившие в коридор, были широко распахнуты или даже сорваны с петель при штурме, однако в дальнем конце прохода всё же осталась одна закрытая дверь, которая отличалась от всех прочих своей массивностью и железными стяжками с толстыми заклёпками. Она появилась ровно там, где прежде находилось окно, а потому за ней ничего не должно было быть кроме обрыва, но кто-то с той стороны яростно долбил кулаками и ногами о тёмные доски, выкрикивая страшные проклятия и трёхэтажные ругательства на непонятном языке. Хромос попытался открыть таинственную дверь, но сколько бы он не дёргал за массивное кольцо, она не поддавалась, а женщина перестала разъярённо вопить и принялась рыдать, прерываясь на долгие всхлипы и кашель.