Тени Лордэна

— Да плевать на эту вашу потасовку, — бесцеремонно вмешался Адриль, — ты давай расскажи, что там за убийства такие, и почему именно ты должен с ними разбираться!

— Хейндир вам всё сам расскажет на совете, а я сейчас хочу спокойно пожрать, так что не порть аппетит.

— Вы только посмотрите на него! Разве так отвечают друзьям? У вас там, что секреты какие-то от нас? Снова междусобойчики устраиваете? А ну сейчас же говори!

— Вот тебе ни за что не скажу, хоть ты лопни.

— Сволочь ты!

— Смотрю на тебя и всё удивляюсь, как тебя жёнушка то терпит, — встрял в перебранку Лормин.

— А ты что никогда её не встречал? — спросил Тристан.

— Нет, а что с ней?

— А то, что она ещё большая заноза в заднице, чем наш душечка Адриль. Только попробуй наперекор что-то ей сказать или посмотреть косо, она из тебя всю душу вытрясет, — капитаны дружно загоготали, пока Адриль надувался как обиженная жаба. — Как говорится: «муж и жена — одна Сатана». Идеальная пара!

— Знаете что! Вы… вы все… идите на хер, ублюдки!

— Не обижайся ты так, мы же шутим.

— Да пошёл ты! Она у меня просто золото! Святая женщина! Четверых выносила и сама выкормила! Так что заткни пасть и не смей о ней так больше говорить.

— Ладно-ладно, остынь, — попытался успокоить его Фелкис, но Адриль уже успел затаить обиду и не собирался прощать братьев по службе ближайшие пару дней. Подобное происходило с регулярностью и неминуемостью восхода солнца, и все капитаны уже давно перестали принимать его недовольства всерьёз и даже порой его нарочито подначивали. Пускай он и был взбалмошным скандалистом, однако свою жену он любил, причём так, как этого не делают многие мужчины, которые горделиво и самонадеянно называют себя приличными семьянинами.

Вскоре все блюда были съедены, а кружки с крепким и сладким травяным чаем осушены. Капитаны ещё немного посидели за столом, обмениваясь недавними историями из личной жизни, всяческими подколками и подслушанными у рядовых похабными шутками, а потом дружно поднялись и неспешно пошли в зал Совета. На общем собрании господин Командующий намеревался поведать своим подчинённым об убийствах, при этом некоторые капитаны уже были ранее осведомлены о сложившейся ситуации и ещё вчера взялись за осуществление приказа по усилению ночного патрулирования. Кроме этого, Хейндир дал указ держать всем язык за зубами и не болтать лишнего, но многочисленные слухи об убитом купце уже успели расползтись по городу, а с убийством небезызвестной эльфийской актрисы их должно было стать ещё больше.

Хромос шёл в конце процессии вместе со своим другом Глоселем, улыбчивым мужиком с тёмно-рыжими волосами. Он был немного старше Хромоса и имел поразительную способность находить общий язык и уживаться кем угодно, даже с самыми вредными и капризными людьми, включая Адриля.

— Скажи Хром, правду говорят, что убийца настоящий зверь, без чувства жалости и сострадания? — полюбопытствовал Глосель вложив в слова и голос драматические ноты.

— Жалости у него точно нет, но вот он не зверь. Скорее чудовище, причём очень осторожное и скрытное.

— Всё так плохо?

— Ага. Труп есть, а следов почти что и нет, к тому же мотивы не шибко то и ясны.

— Значит, возможно, что он продолжит убивать?

— Я не смогу этого точно сказать, пока не пойму, что связывает двух убитых. Без знания мотива все рассуждения будут пустой болтовнёй, но всё-таки мне кажется, что это не последние два тела, что мы найдём.

— Это хреново… Но ты точно уверен, что это не работа местных банд?

— Сам знаешь — в городе уже давно сложились свои «традиции», и у каждой крупной шайки есть свой отличительный способ оставить послание, и я что-то не припомню среди них подобного ритуала со сдиранием кожи, хотя вот ослеплять очень даже любят, но только оставляя человека в живых. Так что это скорее кто-то приезжий, либо дерзкий и наглухо отбитый новичок, что очень маловероятно.

— Тут ты, однако, прав… — после слов Хромоса Глосель глубоко призадумался, и они в молчании дошли до самого Зала Совета.

Хейндир ещё не успел прибыть к месту собрания, и капитаны разбрелись по своим дружеским компашкам, всё продолжая разговаривать о житейских неприятностях и некоторых радостных событиях. Поддавшись коварной меланхолии и не желая с кем-либо трепаться, Хромос уселся на стоявший у стены стул и сложил руки на груди. Он думал то о том, то о сём, пока его блуждающий взгляд не попал на золотое солнце, скрывавшее за собою тайник. В его голове сразу появился поразительно детальный образ лавовых опалов, их переливающиеся краски и их тёплое, гипнотическое сияние. Капитан захотел вновь увидеть чудесные камни и прикоснуться к их согревающей поверхности. Если бы у него был при себе ключ, то он бы непременно открыл тайник, чтобы вдоволь полюбоваться на них, но один ключ висел на шее у Хейндира, а второй был запрятан где-то в бесчисленных комнатах Сената. Одним волевым усилием Хромос отбросил эти желания и ухмыльнулся, поняв, что подобно гномам начинает проникаться любовью к сверкающим камням.