Тени (ЛП)

Она проглотила ком. Посмотрела на мужчин, стоявших перед ее койкой, обеспокоенных. Она не хотела предавать свою единственную семью. К тому же, может, если она расскажет им о Коре, они смогут… сделать территорию безопасней. Или перевезти всех. Или…

Лейла прокашлялась, стискивая простыни руками, словно они были рулем, и она собиралась сделать крутой поворот.

— Послушайте, мне нужно…

Она не закончила, и Куин заполнил тишину:

— Тебе нужно кормление. Вот, что тебе нужно.

Ее клыки будто прислушались к его словам, выступая из челюсти, и ей пришлось смириться с фактом, что да, ей нужно было взять вену.

И нет, она не могла рассказать им. Она просто… это было не хорошо. Нехорошее решение для нее. Они возненавидят ее за то, что она подвергла риску себя и беременность… а, тем временем, Кор все равно будет знать, где они живут, потому что Братство никогда не покинет этот лагерь. Это — их дом, и они будут защищать его, когда Кор нападет сразу после того, как она прекратит их встречи.

Погибнут люди. Ее любимые.

Черт.

— Спасибо, — сказала она хрипло, обращаясь к Блэю.

— Все для тебя, — ответил он, смахивая ее волосы назад.

Она попыталась сделать укус максимально нежным, но Блэй даже не дернулся. С другой стороны, он, без сомнений, привык к более жестким укусам, когда занимался любовью с Куином.

Когда она припала к знакомому источнику, вбирая пищу, необходимую ее телу, которую ей мог подарить лишь мужчина ее расы, Куин подошел к стулу в углу комнаты, на котором сложили ее вещи. Когда он взял их в руки, то нахмурился и опустил взгляд. Потом порылся среди складок, будто искал что-то.

Мгновение спустя его разноцветный взгляд переместился на нее, и он застыл на месте.

Отведя глаза, она притворно сконцентрировалась на том, что делала. Она не знала, что он обнаружил и почему так смотрел на нее.

Но, учитывая, какую жизнь она вела, она вынуждена многое скрывать.

***

— Когда ты должна прийти?

Услышав вопрос Трэза, Селена сконцентрировалась на горячей чашке овсянки, которую Трэз только что сделал для нее. Солнце давно встало, проживавшие в доме доджены отдыхали в своих комнатах, поэтому они с Трэзом были одни в огромной кухне, сидя рядом за дубовым столом.

— Селена. Во сколько твой осмотр?

Ей следовало следить за языком. Две секунды назад она наслаждалась вареной «Quaker Oats», с дополнительными плюшками в виде сливок и горки коричневого сахара. Они все еще пылали от того, что произошло в душе, расслабленные и умиротворенные.

А сейчас?

Ничего подобного, как порой выражаются.

— Первым делом этим утром.

Трэз посмотрел на телефон.

— Хорошо, тогда хорошо. Сейчас почти восемь. Поэтому, даже закончив завтрак, мы успеем вовремя.

— Я не хочу идти. — Она чувствовала на себе его взгляд. — Не хочу. Я не особо стремлюсь снова оказаться там.

— Док Джейн сказала, что нам нужно сделать рентген твоих суставов, чтобы отследить…

— Я не хочу. — Селена засунула полную ложку каши в рот, не чувствуя вкуса. Просто вещество. — Прости, но сейчас я себя хорошо чувствую. Я не хочу спускаться туда, не хочу, чтобы в меня снова тыкали и кололи.

В своей скрытности она исходила из того, что сейчас была хорошая часть, и она не хотела знать, сколько она продлится. Учитывая, что болезнь ничто не остановит, то зачем им беспокоить себя…

— Это будет очень важно для меня — если ты сходишь к Джейн.

Она подняла глаза. Трэз уперся взглядом в окна за ее спиной, хотя ставни были опущены и он ничего не мог увидеть.

Его взгляд казался обреченным. Будто он знал, что она не спустится в клинику… и он ничего не мог с этим сделать.

— Знаешь, чего я боюсь сильнее всего? — услышала она себя.

Трэз повернул лицо к ней.

— Чего?

Она помешала овсянку. Попробовала еще раз: все еще теплая.

— Я боюсь оказаться в ловушке.

— В смысле?

— Я не хочу застрять здесь, — сказала она с придыханием. Потом похлопала по груди, рукам, бедрам под столом. — В моем теле. Я боюсь приступов. Я ведь жива под оболочкой, заперта внутри… когда это случается, мне сложно видеть и слышать, но я это чувствую. Я знала, что ты пришел за мной. Это все меняет. Когда ты был со мной, я не чувствовала себя… такой плененной.

Он ничего не ответил, и Селена посмотрела на него. Он снова вернулся к созерцанию окон, которые не показывали ему дня по другую сторону стекол, будь он солнечным или облачным, дождливым, или с ветром, гонявшим осеннюю листву поверх пожухлой травы.

— Трэз? — позвала она его.

— Прости. — Он встряхнулся. — Прости, я задумался.

Он развернулся на своем стуле, поставив ноги на перекладины под ее стулом. Потом он взял ее руку, ту, что была без ложки, и распрямил ее на своей ладони.

— У тебя самые красивые руки, которые я когда-либо видел, — пробормотал он.

Она рассмеялась.

— Думаю, твое суждение не объективно, но я принимаю твой комплимент.

Он нахмурился, его брови сошлись на переносице.

— Могу представить, каково… — Он сделал долгий, медленный вдох, потом выдох. — Для меня нет ничего страшнее в этом мире, чем оказаться запертым там, откуда нет выхода… а оказаться в плену своего тела? Невообразимо. Ужасающий вынос мозга.

— Да.