Тени лунных кратеров

– Я отстраняю вас, мистер Лумер. До приезда специальной комиссии вы будете содержаться в изоляторе, на строгом режиме. Разговоры и переписка с кем-либо запрещены.

Лумер судорожно рванул на себя ящик письменного стола, но прежде чем он успел выхватить пистолет, один из сотрудников схватил его за руку, другой за подбородок. Ощупав лацканы пиджака и убедившись, что там нет ампулы со смертельным ядом, сотрудники надели профессору наручники.

– Прикажете надеть на него маску, чтобы не вызвать кривотолков?

– Думаете, можно скрыть арест директора станции, – иронически хмыкнул Тронхейм.

– Вы сообщите, что он внезапно заболел. Во всяком случае, следует попробовать.

– Ну попробуйте.

На профессора надели маску, поверх одежды накинули халат.

– Помните! Полнейшая изоляция. За малейший контакт с кем-либо, даже с дочерью, будете нести ответ перед особой комиссией. Весь рацион питания должен проходить через мои руки. Ясно?

– Так точно, сэр!

– Уведите.

Несколько минут Тронхейм сидел без движения, осознавая свершившееся. И он еще колебался, что делать с Лумером! Профессор с типичной психологией преступника. Такие не остановятся перед убийством. Пока Эрих терзался, что поступает подло, записывая на магнитофон признание Лумера, тот вызвал этих молодчиков, и только особый знак спас его от изолятора. Что было бы потом, нетрудно догадаться. Лумер любым способом, вплоть до насильственных инъекций наркотиков, довел бы его до безумия, и доказывай после свою правоту! Эрих встал и прошелся по кабинету. Теперь необходимо вызвать комиссию, но, конечно, нельзя использовать обычные каналы связи…

Он вызвал гараж. На экране возникло лицо дежурного техника.

– Скажите, рейсовый еще не отправился?

– Нет, сэр. Заканчиваем профилактику.

– Попросите О’Брайена.

– Слушаюсь, сэр.

Тронхейм, нетерпеливо постукивая пальцами, продолжал размышлять о своем положении. Конечно, изоляция Лумера позволит сохранить в неприкосновенности опытные секции оранжереи, но примет ли комиссия его сторону? Нужны более ощутимые, доказательства и искать их нужно здесь, в кабинете профессора. Должен же он регистрировать свои наблюдения!

– Хелло, доктор, как ваши дела? – Рей О’Брайен встревоженно глядел на него с экрана.

– Рей, дружище. Мне нужно отправить одну бумажку в Центр. Ты мог бы отвезти?

– Я вожу почту, док, – обиделся О’Брайен.

– Понимаешь, это личная записка. Мне хотелось, чтобы ты передал ее адресату из рук в руки.

– Хорошо, док, сделаю. Только поторопитесь. Через час я уезжаю.

Написав официальный рапорт и короткую записку начальнику отдела Корренсу, Эрих запечатал их в отдельные конверты и поспешил в гараж. Рей уже ждал его у готовой в обратный путь машины.

– Ну, здорово, док. Я вижу теперь у вас все в порядке.

– Спасибо, Рей, – Тронхейм с добрым чувством пожал ему руку. – Без твоей помощи я бы не выдержал.

– Так вы его прижали, док?

– До этого, дружище, далеко, но кое-что сделано, и это главное. Оба письма передашь в институт психотерапии, лично моему шефу Корренсу. Ты его, вероятно, знаешь. Высокий такой, с нездоровой желтизной на лице.

Рей кивнул, заложил письма в комбинезон и полез в кабину. Потом вспомнив, высунул голову.

– Док, я ведь привез еще продуктов.

– Благодарю, Рей. Но ты прав лишь отчасти. Больше мне твои продукты не потребуются.

– Смотрите, док, вам жить.

Тронхейм помахал рукой. Вездеход тронулся с места и вошел в шлюзовую камеру.

Два дня Эрих тщательно просматривал научные материалы Лумера. В них содержались исчерпывающие сведения о селекции различных сортов, приведены линии скрещивания и даже графики ухода за каждой из групп растений, но нигде, даже намеком, не упоминалось об опытах со звуковыми частотами. Уже сам факт за­малчивания опытов говорил не в пользу бывшего директора, тем не менее, Эриху в его сложном положении нужны были неопровержимые данные, изобличающие преступную деятельность профессора. Размышляя о характере Лумера, его педантичности, Эрих пришел к выводу, что такие данные существуют и, скорее всего, должны всегда быть под рукой, иначе ими трудно пользоваться повседневно. В поисках тайника Тронхейм скрупулезно, шаг за шагом, обследовал кабинет и, отчаявшись, вызвал сотрудников внутренней службы. Деловито осмотрев стены с помощью специальной аппаратуры, они принялись за пол. Вход в тайник обнаружился под письменным столом. Оказалось, что кабинет имел второй, нижний этаж. Теперь Эриху стало понятно, почему директор не принимал во второй половине дня и выключал видеофон. По заведенному распорядку он работал в своем тайном кабинете. Отпустив сотрудников, Трон­хейм спустился вниз по винтовой лестнице.