Тени минувших веков. Очерки из цивилизационной истории восточноазиатского кочевого мира

Вторая линия, тоже блестяще представленная в отечественном кочевниковедении, была ориентирована на тщательную разработку одного какого-то источника, как правило, занимающего центральное положение в определенной области. Эта традиция была заложена еще членами Российской духовной миссии в Пекине, продолжена Н. Я. Бичуриным, В. П. Васильевым и его школой. Блестящий анализ информации из «Ляо ши» («История династии Ляо») осуществил в позапрошлом веке М. Н. Суровцов, создавший первый в нашей стране монографический очерк истории киданей. Огромной популярностью в нашей стране пользуется совместный труд К. А. Виттфогеля и Фэн Цзяшэна, которые для реконструкции некоторых аспектов истории и культуры киданей, перевели отрывки из «Ляо ши» на современный английский язык. Наши отечественные исследователи, в частности В. С. Таскин, не рискнули работать в этом ключе со средневековым китайским языком, и на долгие десятилетия книга этих авторов стала «библией» киданеведения.

Была достаточно развита и такая крайне необходимая для исследователей третья линия, в рамках которой создавались обобщающие труды по истории отдельных кочевых народов или территорий, опиравшиеся на самостоятельное и глубокое изучение оригинальных источников. Помимо Н. Я. Бичурина или В. П. Васильева, здесь надо, разумеется, упомянуть работы Н. В. Кюнера, и особенно Е. И. Кычанова, А. Г. Малявкина и М. В. Воробьева. Последний создал уникальные по информативности и глубине исследования работы по истории чжурчжэней и их государства Цзинь.

Все эти направления не только заложили источниковедческую и историографическую базу отечественного кочевниковедения, но и позволили ему во многом сравняться с зарубежной историографией. А в мировом кочевниковедении в XX в. постепенно сформировался объемный корпус исследований, посвященных истории отдельных кочевых народов, в том числе киданей, чжурчжэней и монголов. Появилась необходимость заново перевести источники (Штейн перевел на фр. яз. «Ляо ши») и аналитические исследования (Виттфогель, Фэн Цзяшэн). Этому способствовало широкое распространение цивилизационного подхода и методологии системного анализа. Однако разочарование в идеологиях и отказ от них, внедрение в историческую науку позитивистской методологии, коммерциализация исторической науки сдерживали этот процесс.

Сказался и такой фактор. Для российской и советской историографии долго характерно было стремление расколоть сложившееся в китайской исторической науке представление о единстве дальневосточной цивилизации, чтобы затруднить ее новое (уже после маньчжуров) объединение под эгидой китайцев или японцев. Здесь сказалось и соперничество двух супердержав, одинаково претендующих на необъятные просторы немусульманской («желтой») Азии. Это позволяло обратить дополнительное внимание на историю и культуру северных народов, однако, для адекватной картины не хватало более взвешенной и научной оценки взаимоотношений этих народов с Китаем. Последнее является одной из насущных исследовательских задач в настоящее время.

В настоящее время чаще всего идет сравнение цивилизаций (сравнительно-цивилизационный подход), однако постепенно выявляется потребность перехода на второй уровень, дабы адекватно понять и оценить цивилизационную специфику и роль всех народов, их креативную роль (не количественное измерение, а глубина). Критерий – не способность народа к захвату территории (пространства) или длительность его существования (время), а обустройство мира.