Тени моего города

…Ватикан обновил список «семи смертных грехов», приведя его в соответствие с требованиями современности. Новые смертные грехи были перечислены архиепископом Джанфранко Джиротти в ходе проходившего в Риме семинара для священников. Выступая перед участниками семинара, Римский Папа Бенедикт XVI выразил свою обеспокоенность тем, что люди «перестали понимать суть греха». На вечные страдания в аду теперь обречены наркоторговцы, бизнесмены, обладающие «богатством неприличных размеров», а также ученые, манипулирующие с генами человека.

В интервью ватиканской газете «L'Osservatore Romano» архиепископ Джиротти заявил, что самыми опасными областями — с точки зрения смертного греха — являются биоэтические науки и экология. Также архиепископ зачислил в «величайшие грехи нашей эпохи» аборты и педофилию.

Бывший преподаватель моральной теологии в Папском университете, иезуит Джеральд О'Коллинс, приветствовал изменение списка «смертных грехов». «Мне кажется, что современные священники не вполне отдают себе отчет в том, что касается зла в нынешнем мире, — говорит О'Коллинс. — Они должны лучше представлять социальную составляющую греха и зла, а не думать о грехе лишь на уровне конкретного человека…»

Воскресенье. Алчность

Хоронили Шурку Литвина.

Я знал, что он долго болел. Даже знал, чем. Все собирался зайти, навестить — и медлил, откладывал. Словно боялся заразиться. Вот, навестил.

На 13-м городском кладбище.

Густая компания провожающих топталась у ямы. Рыдала Шуркина мать. Ее успокаивали две дочери. Отца, строительного воротилы, не было — свалился с микроинфарктом. Пьяненький кузен хотел произнести речь. Очень хотел. Его урезонивали шепотом. Шурка лежал в гробу спокойный, деловитый. Казалось, он собрался на работу, и только ждал, пока все уйдут поминать.

Отличный гроб. Двухкрышечный. Из азиатской вишни. Тонировка красная, глянец. Модель «WASHINGTON E-8-62 HR». Я специально подошел ближе, посмотрел на табличку. Такой гроб на хорошие бабки потянет. Тыщи три баксов. Надо было все-таки проведать Шурку при жизни. Венки, опять же. Гвоздика, роза, хризантема. Пятьсот баксов. Ирис, хризантема. Триста баксов. Дальше — искусственные. От тридцати до сорока.

Ленты вроде бы бесплатно дают. В нагрузку.

— Не подскажете, ленты дармовые?

— Какое там! — небритый дядька аж вскипел от зависти. — Пятнадцать долларов! Вы поняли? Пятнашка зеленью, и текст не более восьмидесяти символов. Жируют ритуальщики! Золотое дно…

Я быстренько посчитал в уме. 13-е кладбище — в центре города. Плюс поминки. Выходила очень привлекательная цифирка. Жаль, не моя. Мне на такие похороны пахать — не напахать. Зароют в сосновом, за окружной. Сотни за три на круг.

Эх, Шурка. Нет чтоб друзьям помочь. Взял и умер.

Земля тебе пухом.

— …сайт правительства, — шушукались сзади не по теме. — Зашел, гляжу…

— Что ты там забыл?

— Они ежегодно свои эмо-карты публикуют. Согласно закону.

— Знаю. Вместе с декларациями о доходах.

— Смотрел?

— Я и так в курсе. Усердие, щедрость, любовь. В дни заседаний — самоконтроль и воздержание. По выходным — смирение. Доброта — ежедневно. От 80 % до 101 %.

— Ага. А как в отставку, так все, как у людей. Жадность, гордыня, гнев.

— Ну не скажи. Процентовка остается. На прежнем уровне…

Попик затянул отходную. Узкогрудый воробышек, он басил Шаляпиным. Откуда и бралось? С другой стороны, мне его гонорар, я Карерасом запою. Кастратом Фаринелли. «Мерин» на въезде с Пушкинской — зуб даю, батюшкин. Там не панель — иконостас.

Я специально заглянул, когда мимо шел.

Надо было не «кулёк» заканчивать, а семинарию. С красным дипломом. Отбасил бы, подтянул рясу, врубил кондишн — и с ветерком… Стоп. Как-то оно сегодня заносит. У меня жадность, а завистью отдает. И еще чем-то попахивает.

Унынием?