Тени Монолита

Бандиты попрятались в выемки в земле. Кустарник прикрывал от пулеметчиков. Те прекратили огонь, только время от времени давали очередь наугад. Чапай ожидал, что монолитовцы начнут зачистку, но те почему то не торопились лезть на поляну. Потом Петруха сказал:

— Чапай…

— Ну что еще?

— Спину ломит. Выброс будет.

Чапай прислушался к себе. Да, голова у него немного болела. Признак верный. Кто-то из лежавших рядом бандитов тоже подтверждающе что-то буркнул.

— Надо договариваться, Чапай. Им выброс похрену, а мы отсюда не уйдем.

— Ну попробуй.

Петруха расправил платок, привязал его к стволу автомата, приподнялся и помахал им в воздухе. В ответ раздались очереди с обеих сторон. Бандита переломило попавшими в него пулями и швырнуло на землю. Платок отлетел в сторону. В нем тоже была дыра.

— Договорился? Придурок… — тихо пробормотал Чапай.

Он перевернулся на спину. Выбор был невелик: выброс, или пуля. Лучше уж выброс. Народ говорил, что бывали случаи, когда удавалось его и на открытом месте перетерпеть.

…

Через час десяток вернувшихся в лесничество свежих зомби доделал дело, перебив нескольких оставшихся там людей. Банда прекратила существование. На "Скадовск" к Султану вышли всего двое.

Удачно выброс произошел. Такое вот совпадение. Можно сказать: фатальное. Я снова поднес бинокль к глазам. Зомби на Затоне — это конечно неприятно, но такое соседство гораздо лучше, чем бандиты.

Со стороны Припяти подул теплый ветер. Я обернулся, посмотрел на колесо обозрения, которое было прекрасно видно на горизонте. Ветер пах травой и пылью.

"…И никто, и никто не помянет войну —

Пережито-забыто, ворошить ни к чему.

И ни птица, ни ива слезы не прольёт,

Если сгинет с Земли человеческий род…"

Все так и есть. Только что двое мародеров навсегда исчезли в Зоне и сколько их еще исчезнет? И кто о них вспомнит? Наверное все-таки есть и такие люди, которым не безразличны эти две смерти. Их можно пересчитать по пальцам одной руки, но они есть. Вспомнят и забудут снова, на этот раз навсегда. Вот погиб целый город — и кому до этого есть дело через два десятка лет?.. "Ворошить ни к чему."

Все помнит только Зона и она каждому заплатит по его заслугам.

Глава вторая

— Ты слишком легко убиваешь.

Я пожал плечам.

— Если бы они могли, то убили бы меня. Инга, ты решила стать моей совестью? Я знаю цену человеческой жизни.

— Плохо знаешь. Что для тебя означают люди в Зоне?

— Философский вопрос. Какие конкретно?

— Все.

— Если речь идет о социуме, именуемом сталкерами, то это необходимая составляющая Зоны. Без них ее развитие привело бы к катастрофическим последствиям для человеческой цивилизации. Нравится тебе это, или нет, но мы сейчас расхлебываем кашу, заваренную вашими учеными. Это они поднялись на следующую ступень развития раньше времени, а потом грохнулись с нее.

— Только не обвиняй меня. Мне было всего двадцать лет и я ничего не изобретала.

— Я и не обвиняю. Что сделано — то сделано. Тем более, что и обвинять уже некого.

— Они не понимали, над чем работают и чем все может кончиться. А ты понимаешь. Должен понимать.

Я долго молчал. Потом сказал:

— Есть всего три пути. Я могу очистить Зону от людей. Загнать под землю выбросами, сверху добавить аномалий, натравить мутантов, зомби… Кто-то присоединится к братьям, кто-то сбежит, остальные умрут. Или я могу спустить Зону на окружающий мир. Тогда люди начнут умирать снаружи. Или все может идти, как идет. Зона будет менять людей, постепенно поднимая их до того уровня, на котором сопротивление ей исчезнет и одновременно меняясь сама.

— Ты знаешь, что она растет?

— Конечно. Люди меняют ее, рост неизбежен. Но он медленный и у людей есть возможность приспособиться. Первый закон: меняя Зону, меняешься сам.

— Парадоксально, но сталкеры, сдерживающие этот рост, его же и обеспечивают. Чем больше людей внутри, тем быстрее она будет расти. Но если их убрать, то рост сначала прекратится, а потом произойдет взрыв, по сравнению с которым Большой выброс покажется детской шалостью. Здесь ты скорее всего прав.

— Я знаю, что прав. Ты обосновала и доказала эту теорию на основании имеющихся данных, а я просто знаю. Много людей — плохо. Мало — тоже плохо. Ничего с этим не сделать. А благодарить за это надо ботаников, выпустивших эксперимент с объединением сознаний из под контроля.

Какова цена жизни? Другая жизнь. Иногда другие. Иногда сотни, тысячи и миллионы других жизней. Я принял решение. Мы выходим сейчас же. Здесь братья разберутся без меня, а если она хочет быть моей совестью, то нее будет шанс.

…

Жар постепенно пропитывает тело, выдавливая усталость вместе с потом. Запах досок смешивается с запахом разогретого метала. По стеклу небольшого окна, стекают капли конденсата. Не совсем сауна, меньше сотни градусов температура, но в Зоне и это — благодать. Рейд наконец то закончен, можно отдохнуть перед новым выходом.