Тени мудрецов. Часть 1

— Есть, — нестройно отзываются военные, а я, радуясь, что под силиконовой маской не видно покрасневших щек, иду за Наилием в спальню.

Глава 22. Паранойя

Нужно говорить, а я не могу. Стою возле застеленной кровати и бесконечно внимательно разглядываю узоры на покрывале. Стебли растений, переплетенные лабиринтом, и ни одного распустившегося цветка. Лишь тугие бутоны с алыми каплями сердцевин. Метафора к спящей женственности и невинности, превозносимой на Эридане до небес? Может быть, ведь мы на женской половине дворца по соседству с покоями принцессы. Я не разбираюсь в эриданском символизме, а в своих мыслях сейчас тем более.

Перед глазами грядка с земляникой в саду генеральского особняка. Так же жарко тогда было, и я пряталась от Трура под вязаной маской. Больше никого рядом. Он слушал, успокаивал, помогал. Не верю, что мог предать, но не могу об этом не думать.

— Наилий, когда напали на наш резерв, я подозревала Остия. Считала, что даже клетка и браслеты для него — не препятствие. Захочет — сбежит, убьет охранника и вызовет по рации своих.

Генерал коротко кивает, принимая версию. Она чуть вероятнее других, но проверить пока невозможно.

— Остий мог рассказать бойцам Малха все вплоть до раскрытой тобой тайны вируса. Но увезли его из дворца слишком рано. Разведчик пропустил церемонию демонстрации чистоты, не знал о яростном желании лиеннов убить нас именно в ту ночь. Не слышал твоего разговора с Таундом и его требования убраться с планеты. На десантной капсуле, разумеется, как же еще? Я долго думала, что капсулу испортили для того, чтобы подставить нас под топоры кровников Рагнара. Лишить возможности сбежать. А позже спокойно забрать Имари из покоев, если бы кроту не удалось вывести её из дворца. Но Остий не знал про лиеннов, понимаешь? Не знал. Кто-то другой рассказал про них бойцам Малха.

Перевожу дыхание, будто готовлюсь прыгнуть с моста в реку, а генерал молча ждет. Еще не сжимает кулаки и зубы до скрипа, но уже хмурится. Имя снайпера вибрирует на кончике языка. Или я заканчиваю мысль или больше никогда к ней не возвращаюсь. Прости, Трур, я не хочу обвинять, но жить не смогу с подозрениями.

— Бездна, Наилий, он сам перестрелял кровников, а потом единственный свободно ходил по дворцу, пока Рэм и Публий все время были на глазах. Доложил по рации. Навел бойцов Малха на резерв. Я не верю, не понимаю, не знаю, зачем ему это…

— Тише, — генерал прикладывает палец к губам и осторожно шагает ко мне. — Родная, это же Трур. Мы выросли в одном интернате, он десять циклов у меня дома живет.

Ест землянику, командует виликусами и однажды долго гладил меня по голове в ночь после фальшивых похорон. Просил не плакать. Добрый, честный, настоящий.

— Он не хотел зла, — испуганно шепчу, вдруг растеряв логические цепочки. Отчаянно пытаясь хоть как-то объяснить. — Спросил про отравленный хлеб, чтобы поберечь тех, кого Остий своим упрямством оставил без антивируса. И тогда, может, не знал, что на резерв нападут. Может, они живы все. В плену или просто в другом лагере. Трур их видел и промолчал. А капсула сама сломалась. Ведь бывает же так, правда?

— Бывает, — успокаивает Наилий, поглаживая мои вздрагивающие плечи. Сквозь слои ткани не чувствую тепла. Даже прикосновения едва-едва. — Что угодно бывает. Я видел, как взорвался танк на полигоне. Стоял с заглушенным двигателем, бойцы его красить собрались, а он взорвался. Чудом никто не пострадал. У нас обычно всё, хоть и неожиданно местами. Крот был во дворце. Он убитых лиенов видел, по рации со своими общался на другой частоте и нашу слушал регулярно. Бипер отдал Имари. Кто-то же читал те сообщения? Мы из одной цзы’дарийской армии. Не шифруем сигнал друг от друга. Открыто все. Трур — не предатель. Это просто не нужно. Тебе показалось, родная.

Генерал обнимает крепко, а меня будто выключили. Спрятали в силиконовую маскировку, как в футляр. Подозрения развалились. Слишком много догадок и нет доказательств. Я готова со стыдом признать паранойю. Просить прощения у Наилия и благодарить несуществующих богов за то, что не обвиняла Трура при всех. Но одна мелочь мешает.

— Он меня видел без маски и промолчал, — озвучиваю последнюю догадку вслух. — Будто каждый день любовницы генералов летают в космос, притворяясь мужчинами. А до этого их хоронят, увозя в крематорий прямо из атриума генеральского особняка. Трур водил меня к саркофагу, поверил в сказку, что рядовой Тиберий и генерал любили одну и ту же женщину. Да у него мир в голове должен был взорваться, а он вел себя так, будто ничего не случилось! Боялся себя выдать? Узнал давно, кто такой Тиберий на самом деле? Как? Кто ему рассказал?

Наилий со вздохом меня отпускает и, отступив на шаг, трет пальцем складку на переносице. Жду, какого угодно ответа, но не того, что слышу:

— Да, Трур знал, что Тиберий — это ты. И получит выговор за свою реакцию.