Тени над Даирнасом

Лорд тихонько вздохнул и, сжав губы, покачал головой. Он и сам не был уверен, что хотел бы расстаться с этим парнем, которого поначалу воспринял в штыки, и который впоследствии стал ему таким хорошим другом. Он ощущал, что дружба их растет и крепнет час от часу и, будучи по натуре человеком скорее одиноким, радовался этому, как ребенок.

Друзей у Кинела прежде как-то никогда не было, тем более таких, которые могли бы ради него пробраться в темницу королевского дворца и освободить его, рискуя всем. Гилдарта, пытающегося перетянуть его на свою сторону, он к таковым относил с некоторой натяжкой.

А вот теперь этот самый друг намеревался рискнуть еще больше, поставить на кон собственную жизнь и ради чего? Ради спасения Даирнаса, ради спасения его, Кинела, родины!

Дэвер испытывал необъяснимый стыд, чувствовал вину перед отцом молодого феникса и никак не мог придумать, каким образом отговорить парня от безумного мероприятия.

— Себастьян… — он немного прибавил шаг, нагоняя спутников, — Ты точно уверен, что стоит делать это?

Молодой Вальдштерн, чью душу сомнения не обуревали абсолютно, остановился и, повернувшись к другу, удивленно вскинул брови. Он-то уверен был, да и страха по-прежнему упорно не испытывал, но, судя по всему, Кинел решил взвалить обязанность бояться на свои плечи.

— Да… — несколько растерянно отозвался парень, — Я хочу спасти Даирнас, хочу спасти Нейргана, хочу избавиться, в конце концов, от Вагранта и завершить всю эту эпопею, а для этого мне нужна Вечность! Что с тобой, Кинел? Мне казалось, мы обсуждали все это и не раз.

Лорд уныло кивнул. Конечно, они все это обсуждали и даже не единожды, конечно, он не должен был так беспокоиться… но он беспокоился едва ли не больше матери молодого человека, ощущая, что толкает последнего на совершение безрассудства из-за собственных желаний.

— Слушай… ты извини, что я так вел себя с тобой, когда ты только появился в Даирнасе, ладно? — он не стал отвечать на вопрос феникса, предпочитая несколько изменить тему, — Я не думал, что все это подтолкнет тебя… Словом, что ты решишь…

— Кинел! — Себастьян, искренне изумленный поведением человека, которого, казалось бы, уже успел неплохо узнать, развел руки в стороны, — Прекрати паниковать. Со мной ничего не случится, я миную Вечность и сделаю то, что задумал. В конечном итоге… — он быстро оглянулся на явственно недовольного проволочкой отца и широко улыбнулся, — Я же Вальдштерн.

Армандт, хмыкнув, согласно опустил подбородок — оспаривать принадлежность сына к их роду он, разумеется, не планировал.

— Довольно стоять на одном месте, милорд, — обращался герцог исключительно к создающему задержки молодому мужчине, чем тот, надо признать, не был слишком уж доволен, — Мы почти у цели. Следуйте за мной и моим сыном, прошу вас.

Путь возобновился.

Дорога вновь сузилась до размеров едва заметной тропки, опять начала блуждать средь камней и скал, однако, Вальдштерн уверенно шагал по ней, безусловно, зная, куда направляется.

Идти им оставалось и в самом деле недолго.

Они свернули за утес, обошли его практически вокруг, вступили в узкое ущелье меж двух высоких скал и, наконец, вышли к широкому разлому, глубокой расселине, через которую был перекинут узкий и шаткий мост. Пройти по нему троим было бы затруднительно, даже если бы они следовали друг за другом — мосток был рассчитан исключительно на одного, и даже его, пожалуй, выдержал бы с трудом.

Лорд тяжело сглотнул и, неловко переступив, запнулся обо что-то, рефлекторно опуская взгляд.

С губ его сорвался сдавленный крик, и Кинел стиснул ворот собственного камзола.

У самых его ног лежал, широко раскинув костяные руки, побелевший от времени скелет. В отдалении виднелось еще несколько — все в разных позах, все давным-давно потерявшие жизнь, и яснее ясного говорящие об опасности этого места.

Себастьян, порядком впечатленный виденным, сглотнул и рефлекторно отступил назад.

— Что… здесь случилось?.. — он осторожно перевел взгляд на торжественно-мрачного отца, — Папа… от чего все эти люди…

— От Вечности, — последовал глухой ответ. Герцог неспешно двинулся вперед и, замерев почти на краю пропасти, раскинул руки широко в стороны.

— Она здесь, перед вами. Она… недоступная и подвластная всем, вершащая судьбы и изменяющая течения жизней. Она — великая и могучая, нескончаемая Вечность! Вот, к чему вы стремились, дети! Вот, чего жаждали! — он сдвинул брови и, отступив на шаг, резко обернулся, — Ее нельзя касаться просто так, ее не сможет вынести неподготовленный, она убьет его. Она убила их… — он широким жестом обвел скелеты вокруг, — Ты видишь, чем ты рискуешь, Себастьян? Видишь, сколь реальна угроза, которой ты не боишься?

Молодой феникс, сглотнув, приподнял подбородок. Взгляд его стал нескрываемо дерзким.

— Нет, — бросил он, — Здесь лежат люди, а не птицы, отец. Они были людьми — ты скажешь, что это не так?