Тени над Даирнасом

— Выслушай меня… пойми. Как бы ты ни полагал, что бы ни думал, ты был рожден здесь, в Лацерте, ты — подданный Властителя, и этого изменить не может ничто. Ни то, что ты был похищен, ни то, что жил в другом мире, не ведая, кто ты и откуда… Ничто. Он чувствует тебя, он знает тебя, Себастьян, и предательство твое ощутит сразу. Мы, Вальдштерны, испокон веков бережем Вечность, охраняем проход к ней, но ни разу, ни один из нас не касался ее. Это воспрещено Властителем, это строгий приказ, который мы не смеем нарушить. Проведя Вагранта к Вечности, я поступил плохо, но был прощен, поскольку этот поступок преследовал, как мне казалось, благородные цели, поскольку я был жестоко обманут и был сполна наказан… — герцог на мгновение сжал губы, — Но, если ты, мой сын, пройдешь через Вечность, это не простится ни тебе, ни мне. Это предательство Ящер запомнит навеки, и способ наказания может избрать ужасный. Я не боюсь за себя, сын, я боюсь за тебя — ты поступаешь неразумно! Мне понятно твое стремление, но…

— Если я не помогу Ноэлю и Нейргану, — тихо перебил его молодой человек, — Это будет еще большим предательством, папа. Разве ты хочешь, чтобы я на это пошел?

Его мать, видя, что у отца убедить сына не выходит, решительно поднялась на ноги, шагая вперед.

— Но, если ты окажешь помощь предателю, ты будешь наказан, сынок, — она осторожно коснулась плеча юноши, — Нейрган поступил плохо, пойми. Снежные драконы редки во всех мирах, и наш не исключение, Властитель был горд тем, что они живут здесь! Их было мало, он ценил каждого, и вдруг самый юный, надежда всего рода, сбежал с дамнетом! Конечно, его это обидело, и он не может простить…

Кинел Дэвер, слушающий слова родителей своего друга с куда большим вниманием, чем он сам, глубоко вздохнул. Для него ситуация более или менее прояснилась, он сообразил, в чем заключалось предательство Нейргана и почему Ящер, схватив его, не пожелает выпустить вновь. Стало понятно, и почему Себастьяну опасно следовать словам дракона и касаться Вечности, стало понятно, чем может быть чревато для него самого спасение Даирнаса…

— Оставь это, — он сказал прежде, чем успел подумать, — Даирнас обречен, увы, тени застят его небо. Ты должен жить, друг мой, ты только что встретил родных, ты не можешь…

— Я не отступлюсь! — Себастьян шагнул назад, решительно высвобождая руки из хватки отца, — Я выслушал все, я все понял, но я не испугаюсь и не оставлю своего намерения! Если ты не проводишь меня к Вечности, отец, я найду ее сам. Если ты не будешь сопровождать меня, Кинел, я справлюсь один, но я не оставлю своих друзей в беде!

Голос его, на последних словах особенно возвысившись, громом прокатился под сводами большой гостиной, и затих раскатами где-то в глубинах замка.

Герцог, внимательно вслушивавшийся в эти раскаты на протяжении нескольких секунд, неожиданно широко улыбнулся и одобрительно хлопнул сына по плечу.

— Вот настоящий Вальдштерн! Да, мой сын, ты достоин нашей семьи, достоин нашего рода! Я провожу тебя к Вечности, и… если понадобится, встану рядом с тобой в любой битве.

— Армандт… — герцогиня, более благоразумная, чем муж, перевела взгляд с него на сына и, тяжело вздохнув, устало махнула рукой, — Нет, это невозможно. С одним Вальдштерном справиться еще можно, но против двух мне не выстоять… Идите. Идите, мои родные, и, прошу вас, возвращайтесь с победой! Ваша милость, — она повернулась к задумчивому Кинелу, — Вы намерены составить компанию мне в моем тягостном ожидании или сопроводите их?

— Я бы скрасил ваше время, Ваша светлость, — лорд, поднявшись на ноги, склонился в сторону женщины в глубоком поклоне, — Но, увы, долг зовет меня. Если друг мой столь бесповоротно решился спасти мою родину, я не могу отойти в сторону. Надеюсь, Его светлость не против провести к Вечности нас обоих?

Феникс согласно опустил подбородок. Он не был против отвести к Вечности ни сына, ни его друга, как не был против и последовать за ними в их безумной битве. Он боялся лишь потерять Себастьяна вновь, но после того, как услышал громовые раскаты его гневного голоса, после того, как увидел пламя в его глазах, осознал, сколь беспочвенен этот страх.

Себастьян больше не был маленьким, не умеющим ничего, ребенком. Он был фениксом, взрослым, сильным фениксом, как раз входящим в пору расцвета своей мощи, и удержать его не могло ничто.

* * *

Узкая тропка вилась между скал, то почти совсем исчезая, то расширяясь до большой дороги, петляя, скользя, будто змея и уводя шагающих по ней путников все дальше и дальше в горы.

Армандт та де Вальдштерн шел уверенной, твердой поступью, хладнокровно глядя вперед; сын его, ничуть не уступая отцу в решительности, шагал рядом. Кинел Дэвер, слегка отставший, следовал за ними, улыбаясь себе под нос и отстраненно размышляя обо всех событиях, случившихся в жизни молодого феникса и приведших его, наконец, домой. Что-то он будет делать, когда все это завершится? Сможет ли вернуться к прежней жизни в Эрте?..