Тени над Гудзоном

В первые годы после того, как Генриетта Кларк начала заниматься профессором Шрагой, она надеялась, что у нее появился товарищ, проводник, духовный отец. Разве это пустяк? Профессор Дэвид Шрага! Во всех журналах, посвященных исследованиям в области психики, его имя упоминали с почтением. В Университет Дьюка[216] его приглашали читать лекции. Он получал письма из английского общества психиатров, состоял в переписке с крупнейшими и знаменитейшими специалистами. Но он разочаровал ее, разочаровал. Вместо того чтобы приблизиться к ней, он все больше отдалялся. Он перестал верить в ее messages, почти открыто высмеивал ее рисунки, мелодии. Он фактически стал ее врагом, хотя она его содержала, доверяла ему, помогала, даже делала ему массаж от артрита. Шрага даже пытался — да простит ему Господь — сблизиться с ней физически, как будто они оба были молодыми… Он все осквернил, превратил их большую дружбу в груду мусора… Однако выгнать его, порвать с ним все отношения она тоже не могла. Она прекрасно знала, что он погиб бы без нее. У него не было здесь ни денег, ни родственников. Он был наполовину слеп. Вышвырнуть такого человека означало приговорить его к смерти. Кроме того, приятно, придя вечером домой, встретить мужчину, да еще большого ученого, глубокого мыслителя, одного из самых крупных исследователей и изыскателей, которого смогут в полной мере оценить лишь грядущие поколения. Даже когда такие люди киснут, впадают в мелочность, когда они имеют искаженное представление о реальности, они все равно лучше рационалистов, этих практичных и равнодушных людей, которые не хотят задуматься о том, что, помимо тела, есть духовный океан, миры эфирные, астральные, светлые. По крайней мере, с таким человеком, как профессор Шрага, не скучно.

Такси остановилось, и Генриетта Кларк расплатилась. Она дала водителю четверть доллара на чай. Пусть у него будет на рюмку водки или что ему там захочется выпить. Вылезти из такси ей было нелегко. Тело стало тяжелым. Целыми днями она стояла на ногах, и на них появилось множество тромбозных сосудов. Однако энергия в ней бурлила, трепетала, переливалась через край. Она поднялась по лестнице и отперла дверь. Слава Богу, ее дневная работа уже позади. С этого момента и до завтрашнего утра Генриетта Кларк будет вести свою собственную жизнь…

Она включила свет и повесила пальто в шкаф. Продукты Генриетта заказала по телефону. Мяса не ели оба — ни она, ни профессор Шрага. Они питались сыром, орехами, фруктами, овощами и всякими кашами, которые ей присылали из магазина «Хелм стор». Зачем отрицать? Когда профессор ходил в гости к Борису Маковеру, он ел мясо. Но, по крайней мере, в ее дом ни мясо, ни рыба не попадали. По мнению миссис Кларк, именно тот факт, что профессор Шрага ел мясо, стал причиной ухудшения его состояния, усиления депрессии. Как можно быть здоровым, когда глотаешь отмершую протоплазму, соки и кровь низших существ? Как можно рассчитывать на милосердие Божье, когда способствуешь умерщвлению живых существ, отделению душ от тел? Генриетта Кларк собиралась даже отказаться от сыра, молока, яиц. Она вегетарианка не более чем наполовину. Косвенным образом и она тоже потворствует резникам, мясникам. Может быть, именно поэтому небеса так экономны в ее отношении и показывают ей так мало Божественного света…

3

Генриетта Кларк сидела с профессором Шрагой на кухне. Они ужинали. Генриетта, как всегда, пришла домой с ощущением голода. Профессор Шрага никогда не хотел ни есть, ни пить. Она положила перед ним тост, и этот тост так и лежал. Она сделала ему вставные зубы, но он держал их в ящике комода. Он не выпил даже стакана чаю. Сделал глоток, еще один глоток, едва влил в себя полстакана. Он все время дергал свою белую бородку и вздыхал. Миссис Кларк сказала:

— Сегодня ночью ты кое-что увидишь… Я чувствую, как это приближается. Сидя в такси, я ощутила Мерджи…

Мерджи был «контроль» миссис Кларк, ее дух.

Профессор Шрага поднял брови:

— Ну-ну.

— Я знаю, что ты не веришь, — заговорила Генриетта Кларк, и в ее тоне смешивались жалость и раздражение, — но и фараон не верил, пока Моисей не превратил посох в змею…

— Хм-м-м…

— Я скажу тебе только одно: если Эджа тебе явится, помни, что это дух, а не тело. Не будь слишком требователен. Не задавай чересчур много вопросов. Каждое мгновение, в течение которого проявляется дух, высасывает мою энергию. В мои годы слишком глубокий транс — это чрезмерное напряжение. Не увлекайся.

Профессор кивнул:

— На каком языке мне разговаривать с ней?

— Разговаривай на своем языке. Как вы разговаривали между собой?

— По-польски.

— Так говори по-польски.

Профессор начал изгибаться, как от мучительной боли во внутренностях. Искоса он поглядывал на Генриетту Кларк. Его одолевали сомнения. Неужели дух может материализоваться таким образом, чтобы надеть свое прежнее тело? Неужели Генриетта обладает такой силой? Неужели ему суждено на старости лет посреди болота сомнений узреть свет веры?