Тени над Гудзоном

Грейн направился к шкафу, в котором лежали дорожные сумки. «На это я не рассчитывал! — то ли бормотал вслух, то ли думал про себя он. — Именно сейчас… Именно сейчас… — Но Грейн знал, что в его безумии есть и какая-то логика. В их совместной жизни с Анной не было той радости, той экзальтации, на которые он рассчитывал. Лея же своим отъездом к сыну на Новолетие показала, что он ей не нужен и что она его не хочет видеть. Грейн вспомнил слова Гемары: „Тот, за кого крепко взялся дух соблазна, пусть оденется в черное и идет… и делает то, чего желает его сердце…“[385] Да, есть такие испытания, которых выдержать просто невозможно. Эти испытания, наверное, посылаются свыше. Если правы каббалисты, то пары создаются в горних мирах. Кто знает, может быть, не тела, а души жаждут соединиться? Он всегда тосковал по ней. Такова правда!..»

Зазвонил телефон, но Грейн не стал к нему подходить. «Меня больше нет! — без слов ответил он звонившему. Телефон звонил долго. — Может быть, это Лея? Может быть, это Анна? Пусть обе они меня простят!» Грейн раскрыл чемодан и начал укладывать в него свои вещи. Ему потребовался еще один чемодан, потому что он хотел взять с собой хотя бы немного книг. Грейн сел за стол и написал письмо Лее. Он непременно должен еще успеть в банк. Снова зазвонил телефон, но Грейн твердо решил больше не вступать в разговоры ни с кем в Нью-Йорке. Сегодня, в канун Новолетия, для него начинается новая жизнь.

Грейн заглянул внутрь себя. На сердце у него было тяжело, но лишь потому, что своими поступками он наносил обиды и причинял огорчения другим людям — Лее и, может быть, Анне тоже. Однако самому Грейну не было грустно, сама суть его еврейской души была полна сейчас бодрости и возбуждения — возбуждения азартного игрока, который поставил на кон всё…

5

Он подъехал на такси к автовокзалу и, войдя внутрь, сразу же увидел Эстер. Пассажиров было мало, и Эстер заняла всю переднюю лавку: поставила два чемодана, а на спинку повесила меховую накидку. Эстер была в сером костюме с шерстяным глухим воротником. В ушах у нее были серьги с бриллиантами, доставшиеся ей от матери. Бледная Эстер выглядела великолепно, по-европейски, как будто поездка в Европу сняла с нее американский налет, появившийся за все эти прошедшие годы. Увидев Грейна, Эстер встала и придала лицу такое выражение, как будто собиралась поцеловать его, но ему надо было в это время расплатиться с шофером. После этого Грейн подошел к Эстер, взял ее за обе руки и сказал:

— Ну, это случилось…

— Не могу тебе описать, что со мной произошло в последнюю минуту, — начала Эстер.

— Что произошло? Куда мы едем? Погоди, я спрошу, куда идет следующий автобус.

Грейн ушел и отсутствовал недолго. Он вернулся с двумя билетами.

— В Питсфилд, штат Массачусетс.

— Где это вообще?

— Пошли. Автобус уже ждет.

Он, казалось, сам был немного удивлен. Вот так делается столь важный шаг? Так просто все это происходит? Грейн вынес к автобусу свой багаж, багаж Эстер. Между стен и под крышей автобус выглядел элегантнее и больше, чем снаружи. Автобус был наполовину пуст. Сиденья были накрыты белыми чехлами. Чемоданы шофер засунул куда-то в нутро автобуса. Вещи помельче он положил на верхнюю полку. Не прошло и пяти минут, как автобус тронулся. Эстер подала руку Грейну, он взял ее и держал тихо, как взрослый человек, получивший то, что хотел. Грейн знал, что Эстер сейчас заговорит, но сейчас он был доволен ее молчанием. Он смотрел наружу, в туманный канун Новолетия. Все в нем было наполнено тишиной и пассивностью человека, делающего то, что он обязан делать, и знающего, что иного выхода нет. Эстер сжала своими пальцами его пальцы. Это пожатие женщины, с которой он прожил уже двенадцать лет, обрадовало и взволновало его, как будто их роман только начинался. Было странно и хорошо сидеть рядом с этой полубезумной женщиной, несмотря на все то, что он знал о ней. Грейн пощупал внутренний карман, в котором лежали чеки. «По меньшей мере на два года мы обеспечены, — сказал он себе, — а дальше посмотрим…» Теперь у него было такое чувство, что все произошедшее с ним за последние месяцы было подготовкой к этому эпилогу, высшей точке всех его дум, страстей, конфликтов. «Кто знает, может быть, когда-нибудь мне станет легче вместе с ней вернуться к Богу?..» Он вспомнил, что когда-то слышал рассказ про человека, нечаянно проглотившего иголку. Эта иголка путешествовала по его телу. К нему цеплялись всяческие болезни, и всё из-за иголки… Его, Грейна, страсть к Эстер похожа на эту иголку…