Тени над Латорицей (Справедливость - мое ремесло - 3)

И вот он уже стоит около коврика. Садится рядом. Протягивает конфету незнакомке. Она берет, ест и молчит. "Боже, откуда она такая! - в упоении думает Павел. - Жар-птица среди воробьев".

Вдруг увидел, как Светлана зашла в комнату и сразу же вышла: у него было настолько п о н я т н о е выражение лица! Но в ту минуту ему было совершенно все равно, что подумает Светлана, десять, сто таких Светлан!

- Кто ты? - спросил он незнакомку.

- А ты?

- Я - Павел.

- Вот что, Павел, в этом доме нет кактусов?

- Кактусов? - удивился он. - Сейчас спрошу.

Он встал и пошел искать Светлану. Она варила на кухне кофе.

- Свет, у тебя нет кактусов?

- Нет, - ответила девушка. - А зачем?

Он и сам не знал зачем.

- Так. Нужно. Для одного дела.

- У меня есть герань. В маминой комнате, на окне. Герань для этого дела не подойдет?

- Сейчас узнаю. - И Павел поспешил обратно в комнату.

А Светлана после его ухода вздохнула, задумалась и прозевала момент, когда кофе запузырился по краям джезве. Брючный костюм ее был испорчен темными пятнами. Еще больше расстроившись, она отправилась в ванную, чтобы поскорее его простирнуть.

Павел в это время сидел на корточках перед незнакомкой.

- Есть герань. Но если необходим именно кактус, я сбегаю домой, здесь недалеко, всего два квартала.

Он готов был сделать для нее все, даже невозможное, и, если понадобится, привезти кактус из самых дальних теплых стран.

- Нет, не надо, - сказала девушка. - Вы не беспокойтесь. Если нет кактуса, обойдусь и геранью.

Он был крайне заинтригован и принес ей глиняный горшочек с геранью. Незнакомка пододвинула цветок ближе к коврику и впервые благосклонно улыбнулась Павлу. Он не выдержал и наконец спросил:

- А теперь можешь сказать, зачем тебе это нужно?

От волнения голос у него был хриплый и необычайно тихий, словно чужой.

- Есть две причины: во-первых, я хотела произвести на тебя впечатление, во-вторых, мне к лицу зеленый цвет, на зеленом фоне я лучше выгляжу.

Такая откровенность едва не свалила Павла с ног. Он буквально физически почувствовал, как вытягивается его лицо. Светлана на такое неспособна!

- А зачем нужно было производить на меня впечатление? - спросил он минуту спустя.

- Ты очень нравишься девушке, которая сейчас на кухне. Я заметила, как она посмотрела на нас. Я - злая. Кстати, я Таня. Я люблю дразнить. Видишь, как все просто.

Он ощутил такое волнение, что некоторое время и слова вымолвить не мог.

- А тебе ее не жалко? - спросил, когда немного опомнился. И сразу понял, что задавая этот вопрос совершил подлость по отношению к Светлане.

- А ей меня жалко? - серьезно ответила Таня вопросом на вопрос.

Он тогда так и не уразумел, почему тихая и незаметная Светлана должна жалеть такую королеву.

...Все это промелькнуло в голове Павла так быстро - Конкин еще не успел перечислить все его грехи.

- Последний проступок рядового Онищенко, - услышал Павел строгий голос секретаря комсомольского бюро, - явился результатом безответственного отношения к служебным обязанностям по охране границы. И Конкин начал подробно рассказывать о происшествии: - Вчера ночью, находясь в наряде, Онищенко, как всегда, был невнимателен и не заметил следов нарушителя. Прошел в двух шагах от следа и не обратил на него внимания. Я бы сказал, не хотел обратить...

"Ну, чего ты антимонию разводишь!" - подумал Павел. Ему хотелось снова спрятаться за пеленой воспоминаний, но Таня уже исчезла, и он, казалось, остался совершенно беззащитным перед холодным взглядом и язвительными словами Конкина.

- За Онищенко все время наблюдается халатное отношение к службе. Он будто не на заставе находится, а в какой-то другой галактике.

- Он - из антиматерии, - тихонько произнес кто-то из ребят.

Павел не уловил, кто именно, но видел, как мимолетная улыбка заиграла на всех лицах.

- Антиматерия находится по ту сторону земного шара, - строго ответил на реплику Конкин. - И если он из потусторонних...

Ефрейтор заметил, как поморщился замполит Арутюнов, и сразу оговорился:

- Никто не сомневается, что комсомолец Онищенко - наш человек, советский воин и что со временем вырастет из него настоящий пограничник, но пока... Для того мы и собрались, чтобы ему помочь. Так вот, мало того, что пропустил нарушителя, он еще и оскорбил своего начальника, сержанта, старшего наряда.

"Но этот сержант совершил по отношению к рядовому Онищенко подлость! - мысленно оправдывался Павел. - Донес начальству. "Боевая дружба"! "Сам погибай, а товарища выручай"! Вот тебе и выручка! Как же теперь с ним в наряд ходить?"

- Сержант Пименов доложил о нерадивости рядового Онищенко, продолжал Конкин, словно читая мысли Павла. - Он поступил правильно, честно.

Павел вздохнул и переступил с ноги на ногу. Чувствовал, что барьер непонимания, возникший между ним и товарищами, не разрушается, а крепнет. Они все воспринимают иначе, чем он. Зачем раздувать из мухи слона? В конце-то концов, след был учебный. И даже если бы прошел настоящий нарушитель границы, никакой трагедии не было бы. Его все равно взяли бы, ну, если не рядом с "каэспэ", то в какой-нибудь ближайшей деревне.