Тени над Латорицей (Справедливость - мое ремесло - 3)

Павел ощутил желание открыться, но не здесь, не при всех. Однако это желание исчезло так же быстро, как появилось. Видимо, он не был еще готов к такому разговору.

- Может быть, дома что-то не в порядке?

Замполиты умеют угадывать, как в воду смотрят.

- Нет, нет, дома все в порядке, товарищ лейтенант.

- Придется все-таки поинтересоваться, - сказал Арутюнов, и Павел только пожал плечами. Ведь дома - у отца с матерью - и в самом деле все в порядке. А про Таню как они узнают?

...Из комсомола рядового Онищенко не исключили. Стасюк, конечно, погорячился. Но в какие-то минуты Павел чувствовал себя очень неприятно, словно почва уходила из-под ног. Его внезапно поразила мысль, что все они служат в одинаковых условиях - и он, и члены комсомольского бюро, - и не только у него есть своя Таня. Но ведь никто не изводит себя так, как он. Наверное, тоже скучают, тоскуют, только умеют держать себя в руках, не распускают нюни.

От этой мысли бросило его в жар гораздо сильнее, чем от выговора, за который единогласно проголосовали все члены бюро.

Бюро закончилось как раз перед свободным "личным" часом. Павел решил написать родителям, чтобы опередить официальное письмо с заставы. Сидел в ленинской комнате и ковырял ручкой несчастный листок бумаги. Письма не получалось. Летняя жара окутывала теплым одеялом. Паста в шариковой ручке засыхала, и ручка не писала. И почему так тяжело ему с этой Таней?

Павел вышел во двор и сел на скамейку в своем любимом месте под буком, за спортивной площадкой.

Первый вечер их знакомства с Таней все еще стоял перед глазами. Может быть, в этом вечере и кроется разгадка смятения его чувств, его неприкаянности в армейской жизни, неумения идти в ногу со всеми.

...А что было потом? Когда Вадик прочел ему мораль, Павел сказал, что сейчас уйдет с Таней вместе. Вернувшись в комнату, чтобы забрать ее, он заметил странное оживление. В центре внимания оказалась Таня. Светлана стояла рядом. Атмосфера была наэлектризована.

Павел испугался, что сейчас случится что-то непоправимое. Но Светлана неплохо держала себя в руках, только глаза ее бегали. Павел заметил, что девушка напряжена и готова, если придется, защитить свою честь перед этой "самозванкой".

- Павел сказал, что скоро будете делать ремонт, - делая вид, что ничего не произошло, кивнула Таня на оборванные обои.

- Да, - ответила Светлана, которая не имела опыта "светских" бесед и в любую секунду готова была броситься в бой с открытым забралом и сорваться на крик. - Через две недели. А что?

Таня была спокойна. Неужели она все это делала только ради спортивного интереса? Он собирался потом спросить ее об этом.

- Если не возражаете, - продолжала Таня, - я оставлю добрую память. Могу на этих обоях, раз вы их все равно будете менять, нарисовать что-нибудь веселое.

Девушки зашептались между собой.

- Ну и нахалка! - осуждающе прошептала одна из них. Это был лагерь Светланы.

- Рисуйте что хотите, - медленно ответила Светлана, лихорадочно подыскивая подходящие слова для достойного ответа. - Но в таком случае я сделаю ремонт гораздо раньше.

Это был первый камень Светланы. И последний. Сколько сил она вложила, чтобы попасть им в цель! На второй ее не хватило. Она вышла из комнаты.

- А это уж ваше дело, - ласково сказала Таня ей вслед. И подошла к стене.

"Надо уходить, - думал Павел. - Как можно скорее! Но как же сделать это тихо и безболезненно? Какая же я все-таки сволочь сегодня! Я должен сейчас же все откровенно сказать Светлане". Но разговаривать со Светланой очень уж не хотелось. Он летел в бездну, и это было приятно.

Он не знал, что Светлана, запершись в ванной, плачет. Поняла, что "самозванка" сильнее, смелее, чем она, что Павел потерян для нее навсегда. Такая соперница - всегда победитель. А она что? "Светка", и только!

Тем временем Таня достала из сумочки черный фломастер, в буквально в течение нескольких минут вся стена была размалевана черными физиономиями, щенятами, лошадьми, слонами, пальмами.

Умывшись, Светлана вышла из ванной. Слезы словно очистили ее, придали новых сил. Она смогла с достоинством войти в комнату и почти язвительно сказать:

- С вашего разрешения, я поставлю герань на место.

Таня кивнула и вышла в переднюю.

- Ты не хочешь подышать воздухом, Тань? Пойдем отсюда, - побежал за нею Павел и вдруг почувствовал, что за спиной стоит Светлана. Он обернулся.

- Света, я тебе потом все объясню. Прости меня. Не сердись, я скотина, но не могу иначе, это выше меня.

Наверно, так всегда говорят в подобных случаях, подумал он, закончив свою тираду. Светлана стояла, как привидение, с широко открытыми глазами. В коридор влетел Вадик. Таня потянулась за своей дубленкой.

- Павлик, - сказала Светлана, - единственное, о чем я тебя прошу, это поскорее уйти. Взять Таню и уйти.

- Хорошо, хорошо, мы уже уходим.

Он помог Тане надеть дубленку, украшенную вышивкой. Таня взяла сумочку.

- Света, Павел сейчас останется, а я уйду. Это была шутка. У меня просто плохой характер, против вас я ничего не имею. Не сердитесь. Павел мне ни к чему.