Тени над Латорицей (Справедливость - мое ремесло - 3)

Уже стемнело, зажглись фонари.

- Они были черствыми, эти дети, - рассказывала Таня. - Меня не спасало и то, что переходила из школы в школу. В каждой находились такие. Они нутром чуяли, едва я появлялась в классе, что лучшего козла отпущения им не найти. Может быть, на лице у меня был постоянно написан страх. Знали, что я их боюсь, и это нравилось. А еще нравилось, как я плачу. У меня слезы были наготове, только тронь - и потекут. Вот так. Наверно, с того времени, с самого детства, и кажется мне, что все должны меня обижать. Если бы я тогда не обращала внимания на их выходки - теперь я уверена в этом, - они сразу от меня отстали бы. Неинтересно ведь мучить человека, который не умеет мучиться.

- И долго все это продолжалось? Я смотрю, сейчас вас не очень-то обидишь. Или точнее: обидеть вас нетрудно, но вы не будете плакать. Только вот гордость у вас болезненная какая-то. Что ж, теперь понятна мне ваша реакция на слова сержанта. Кстати, он тоже наказан, за грубость.

- Все изменилось в шестом классе, - увлекшись воспоминаниями, продолжала Таня. - Была у нас девочка, на которую буквально молились. Первая гимнастка школы, куда там! Одним словом, божество. Я при ней боялась даже разговаривать, а в душе страшно переживала, что такая трусиха. Если бы она сказала: "Прыгай перед дверью учительской!" - я умерла бы, но выполнила бы ее приказ, потому что даже учителей боялась меньше, чем ее. Я презирала себя за трусость, мне казалось, что я - самая худшая, самая ничтожная из всех людей, что это у меня от неполноценности. Но душа не мирилась с этим, и иногда я срывалась на страшную грубость, лишь бы доказать всем и себе, что я тоже человек. Это были вопли отчаяния, и они не помогали найти почву под ногами, а только вызывали новые издевательства и в школе, и во дворе. - Таня задумалась.

- Вы хотели рассказать, как все изменилось в вашей жизни, - напомнил Коваль.

- Как-то в шестом классе эта первая наша гимнастка играла с девочками в настольный теннис. В спортзале все становились в очередь, чтобы с нею сразиться. Мне тоже хотелось поиграть, но я боялась, что опять начнут дергать и насмехаться. Так уж повелось. Я села в угол и с завистью следила за игрой, старалась не попадаться никому на глаза.

- Неужели не нашлось в вашем классе настоящих товарищей, хороших друзей? - перебил ее Коваль.

- Были, и их было много, - вздохнула девушка. - Но не они определяли ход моей жизни. Они были сами по себе, а я сама по себе. Больше того, мои преследователи с другими не были жестоки. Просто я сама поставила себя в такое положение.

Ковалю вспомнились рассуждения о способности некоторых людей провоцировать своим поведением преступление. Один человек легко выходит из сложных ситуаций, другой - их усугубляет и в конечном счете становится жертвой. У Тани такие черты характера, очевидно, проявились в детстве.

- Но выслушайте меня! Так вот, сижу в углу и еле сдерживаюсь, чтобы не зареветь от желания поиграть, а все никак не могу избавиться от своего страха. И вдруг одна из девочек, Валя Левко, начинает спорить с нашей знаменитой гимнасткой - чья очередь играть. Я даже глаза зажмурила: что сейчас будет! Думала - гром и молния! - наша "королева" мигом сотрет Валю с лица земли. Где там! Валя схватила ракетку, оттолкнула "королеву", обозвала ее дурой и стала играть. А "королева" сразу скисла и ушла из зала. Потом я видела, как плакала она в уборной. И я поняла, что даже с такими, как она, можно бороться. С недосягаемыми. Главное - не бояться. Главное - первой напасть и выстоять до конца. Во что бы то ни стало! Любой ценой! С того момента все изменилось. Меня сперва просто узнать не могли. Потом начали побаиваться, уступать дорогу. Никто больше не приставал, не смеялся, потому что я сразу же, не задумываясь, бросалась в бой - первой! Когда стала старше, поняла, что так нельзя. И начала себя укрощать. И вот до сих пор живут во мне лютые враги. "Утверди себя, любого сбей с ног, покажи, на что ты способна!" - это говорит одна Таня. А другая сдерживает ее: "Не надо, отступись, отойди. Ты ведь боишься". Вот мы и пришли, неожиданно оборвала она себя. - Ваша гостиница. Прощайте, Дмитрий Иванович!

- Таня, видите третье окно на втором этаже? - спросил Коваль. Наташка ждет. Хотите зайти к нам?

- Третье окно... Второй этаж... - грустно улыбнулась девушка. - А там было шестое, третий этаж. В окно, гражданин подполковник? - Она шутливо помахала рукой и покачала головой. - Теперь ни за какие коврижки!

- Познакомитесь с Наташкой.

- Не надо, Дмитрий Иванович, - твердо сказала Таня. - Не надо знакомиться. Надеюсь, больше не встретимся. Я ведь слишком много рассказала о себе. Всего наилучшего. Прощайте!

Таня протянула маленькую руку. И через секунду уже шла по тихой улице куда-то в темноту.

- Таня! - встрепенулся Коваль. - Куда же вы? Где будете ночевать? Вы где остановились?

Подполковник не мог оставаться равнодушным к этой девушке. Она взволновала и растрогала его своей искренностью, в он беспокоился о ней так, словно это была еще одна его Наташка.