Тени над Заполярьем. Действия Люфтваффе против советского Северного флота и союзных конвоев

В тушении пожаров принимало участие все население города. Нередко, чтобы помешать их распространению, приходилось просто сносить и ломать деревянные постройки. При этом команды союзных судов, помогавшие бороться с огнем, порой оказывались в весьма неприятных ситуациях. Третий помощник капитана американского танкера «Олдерсдейл» Филипс рассказывал: «Одна изба оказалась на совершенно пустой площадке между двумя стенами огня… Используя стойку радиомачты как таран, мы ударили по избе, намереваясь развалить ее. К несчастью, мы угодили шестом прямо в дверь». В итоге американцы вломились в общественный туалет и провалились в выгребную яму.

Несмотря на сильные пожары, отдельные очаги которых не удавалось потушить в течение двух суток, Архангельск все же не постигла судьба Мурманска и Сталинграда. Во-первых, плотность бомбежки из-за небольшого числа самолетов оказалась в общем-то небольшой. Во-вторых, стояла безветренная погода, также препятствовавшая распространению пламени. И наконец, сыграла роль растянутость городской застройки, из-за которой отдельные очаги огня не соединялись друг с другом. Это облегчало работу пожарных и бойцов МПВО. Близость реки тоже сыграла положительную роль в тушении. Это отметил и американский моряк Лунд: «Результат второго налета также оказался не слишком ощутимым. Некоторые пожары полыхали два дня, но действительный объем разрушений оказался на удивление малым».

На перехват бомбардировщиков снова были направлены «Харрикейны» из 729-го ИАП ПВО. На этот раз летчикам ПВО удалось добиться успеха, когда над восточным берегом Двинской губы, в районе острова Мудьюгский, командир звена младший лейтенант А. Костиков протаранил один из «Юнкерсов».

Л. П. Дедова, жительница расположенной поблизости от того места деревни Кадь, позднее вспоминала: «Стоял теплый и солнечный день. Мы с братьями пошли за грибами. Возвращались где-то в семь-восемь часов вечера. При выходе из леса я увидела над деревней большой самолет, весь в огне. С разворотами он два или три раза пролетел над деревней, а потом, снижаясь, повернул в сторону моря и упал.

Среди ночи в деревню приехал председатель колхоза Мигунов, всех напугал: «Только к самолету не ходите. Там немцы спрятались». Но на второй день большие ребята пошли к самолету. Оказалось, что в мох упала хвостовая часть самолета, а передняя с кабиной рухнула в море, на отмель. Нашли ребята резиновую оранжевую лодку с дюралевыми веслами, парус, у которого одна сторона была зеленой, другая белой, шоколад, галеты».

Брат Дедовой – Василий, которому в 1942 г. было двенадцать лет, к ее рассказу добавил, что выше бомбардировщика он видел в небе истребитель и слышал стрельбу: «Немец поначалу дымил и пытался уйти. Истребитель его таранил, и тогда тот заполыхал и упал в Кадское болото. Утром на берег моря приехали пограничники из Куи, матросы-зенитчики с Мудьюга. Вскрыли кабину. Потом от взрослых ребята узнали, что экипаж – четыре трупа – достали. Все немцы были с Железными Крестами».

Лейтенант Костиков сбил Ju-88A-4 W.Nr.142148 «4D+AN», который пилотировал кавалер Рыцарского Креста командир 6-й эскадрильи KG30 гауптман Вилли Флехнер (Willi Flechner). В его экипаж входили штурман обер-фельдфебель Альфред Штэдлер (Alfred Staedler), бортрадист фельдфебель Йозеф Харрес (Josef Harres) и обер-лейтенант Вильгельм Дёмельт (Wilhelm Döhmelt), выполнявший в том вылете функции бортстрелка. По уже сложившейся к тому времени в СССР традиции обломки «Юнкерса» были собраны, доставлены на барже в Архангельск и затем выставлены на всеобщее обозрение на одной из центральных улиц города.