Тени надежд (СИ)

Птолемей задумался, подошел к распахнутому окну резиденции беглого сатрапа Арсама. За окном Кидн спешил к морю, бесконечно на одном месте, и всегда новый в каждое следующее мгновение.

"Играй хорошо. Проиграешь, не обижайся. Маски сброшены. Интересно, он со всеми своими хозяевами столь откровенен?"

– Хорошо. Ты получишь и тридцать мин и мое доверие. В некоторой степени.

Фратаферн кивнул. Уточнение "в некоторой степени" ему особенно понравилось. Македонянин не прост. Такой способен горы своротить и при этом спокойно умереть в своей постели в глубокой старости. Разумеется, без чужой помощи. Хорошо быть рядом с таким.

– Зачем царю Мемнон? – нарушил молчание Птолемей, – как горстка его людей усилит Дария? Персы и так собрали по твоим словам огромное войско.

– Великий царь испытывает сейчас некоторый недостаток в эллинских наемниках. Поскольку он считает их самыми лучшими воинами, то не будет чувствовать себя уверенно, даже командуя стотысячной ратью, если в ней нет эллинов.

"Значит сюда скоро нагрянет Мемнон... Сколько у него людей и кораблей? После Милета немного оставалось, но мог ведь еще набрать. На Тенаре они никогда не переводятся, а золото ему могли доставлять морем. Если хватало сил держать в осаде Митилену, значит, пожалуй, воинов не меньше, чем у меня".

Птолемей не горел желанием драться с родосцем в Киликии. В Ионии – другое дело, там можно было рассчитывать на поддержку, на крепкий тыл. Но здесь... Силы, по всей видимости, равны, а воевать Мемнон умеет. Дело отсвечивало неопределенным исходом. А скоро сюда вломятся Антигон и Дарий. Ситуация становилась непредсказуемой.

"Может, пора уносить ноги?"

Птолемей поделился этой мыслью с Демаратом.

– Не сочтет ли тебя Антигон предателем? – поинтересовался наемник.

– Это с какой стати? После всего того, что я для него сделал?

– Ну, он же наверняка будет рассчитывать, на наш отряд в предстоящей схватке с персами.

– Он, вообще-то оставил меня в Ионии. То есть, как бы, не предполагалось присоединение наших с тобой сил к нему.

– Он оставил тебя воевать с Мемноном. А родосец прибудет сюда.

– Антигон об этом не знает.

Эвбеец прищурился, глядя Птолемею прямо в глаза, но ничего не ответил.

Повисла пауза.

– Осуждаешь меня? – не выдержал хилиарх.

Демарат не сразу ответил.

– Нет. Не осуждаю. Сказать по правде, я поступил бы так же.

– Значит, уходим.

– Куда?

– На Кипр. Неарх и Менелай свое дело сделали, Солы Кипрские за нас. Теперь можно заняться Саламином, персидским флотом. Я думаю, что там мы гораздо больше пользы принесем Антигону. Все равно оценит, даже если и не сразу разберется.

– Когда выступаем?

– Как можно быстрее. Завтра же. Тянуть нельзя. Отдай команду, Демарат.

Наемник кивнул и вышел прочь.

– А ведь ты уже привык жить своим умом, Лагид, – прошептал Демарат несколько позже, уже на борту отходящей от берега триеры, сверля глазами спину стоящего на носу со сложенными на груди руками хилиарха, – и нравится тебе это. Ох, как нравится.

Исс

Огромная армия шахиншаха Дарайавауша переправлялась через реку Пинар, приближаясь к Иссу. Первыми на правый берез переправились "бессмертные" из "Тысячи Шафрановых". Эти воины ранее состояли в войске шахраба Мазака в ту пору, когда тот правил Киликией, они хорошо знали здешние места и потому шли в передовом отряде. Возглавил их Реомифр, буквально рвавшийся в бой и лелеявший надежду добыть большую славу, которая могла бы смыть позор Граника. Бывшему начальнику конницы придали еще и две тысячи спарабара, дабы не рисковал понапрасну отборными "Шафрановыми".

Войско двигалось по травяному ковру, ширина которого колебалась, доходя местами до тридцати стадий. С востока ковер упирался в гряду холмов, постепенно превращающихся в Аманский горный хребет. С запада он обрывался узкой песчаной лентой, омываемой морским прибоем.

Пинар в это время года не отличался полноводностью, и его вполне можно было преодолеть вброд. Реомифр не стал ставить часть воинов в оборону у переправы, поскольку был вполне уверен в ее безопасности: далеко впереди местность уже проверили конные разъезды.

Военачальники едва не разодрались, выпрашивая у шахиншаха право возглавить авангард. Всем хотелось отличиться на глазах у повелителя, первым встретить врага и разогнать его. В войске шахрабов у Граника никто не рвался в бой с таким пылом. Они не о сражении сейчас думали, а уже примеряли на себя будущие награды и милости. Дарайавауш склонялся поставить вперед Бесса, поддаваясь его уговорам, но Реомифр, неустанно кланяясь, убедил шаха, что Бесс не годится, ибо не знает здешних мест.

Переправились египтяне, сирийцы, "бессмертные". Когда реку переходили кардаки, их командир, Аристомед, презрительно фыркнул, обращаясь к своему лохагу-заместителю, тоже эллину:

– Антигон – глупец. Вот здесь надо было нас встречать, лучше места не найти.

– Почему?

– Полоса узкая от моря до холмов, коннице не раскатиться, обход не совершить, в бок не ударить. Если бы встали тут вдоль реки, нам бы несладко пришлось. А там за Иссом широкая равнина.