Тени ниндзя

«А что ему сделается!» – подумал Тио. Он осторожно вынырнул и сейчас прятался за одной из кочек, наблюдая за хорахшем. Тот раскорячился посреди гати, повизгивая и кашляя, низко нагнул свою громадную башку и старался короткими передними лапками дотянуться до челюстей. Меж зубов его текла темная густая кровь. Наконечник копья глубоко вонзился в плоть твари, пришпилив ее язык к нижней челюсти.

«Хорошее было древко, крепкое». Прежде чем сломаться, оно, уступая страшному нажиму челюстей, вогнало наконечник очень глубоко. «Теперь эта тварь, пожалуй, подохнет. Не сможет охотиться, – Тио невесело усмехнулся, в ушах все еще звенело от рева. – Однако от этого не легче, потому что убивать она еще может вполне. И если заметит меня…» Юноша нащупал за поясом топор. «Не выпал – и то ладно. Что же делать? Даже если бы хватило прыти и удачи, чтобы вскарабкаться по хребту хорахша, то рубить топором его шкуру можно до скончания лет. А тварь, конечно, не будет на это благосклонно взирать. Стряхнет и расплющит, как жука. Рубить сухожилия на лапах? Не выйдет. Он быстрее меня. Вот если его чем-то отвлечь… Но тварь доказала уже, что отнюдь не глупа. Значит, надо потихоньку уходить, пока хорахш занят своей раной. Может, он думает, что все же сожрал меня? А я оказался чересчур острым. Ха! Это было бы слишком хорошо…»

Тио так и не успел принять окончательное решение, когда болото всколебалось…

* * *

– Вот он! Стойте! – Колдун замер, пригнувшись и раскинув в стороны руки. Воины мгновенно остановились. Впереди, в двух перестрелах,[26] на гати виднелся неподвижный силуэт хорахша. Даже издалека его размеры поражали. «Боги, – подумал Вир, – что такая громадина может здесь жрать? Болотных оленей? Тогда они в этих местах, можно сказать, уже не водятся…»

Болото парило, и зловонный туман затягивал окрестности. Жара. Безветрие.

Вир осторожно придвинулся к колдуну, коснулся предплечья. «Чего ждем?» Тот скосил один глаз на вождя, вторым продолжая следить за хорахшем. Вира передернуло от этого зрелища. Все-таки слишком эти колдуны и маги отличаются от нормальных людей. Примерно как хорахши от остальных животных.

Видимо, поняв его мысли, Говорящий усмехнулся.

– Если Наследник мертв, мы можем только скорбеть, – шепотом произнес он, – но помочь уже не в силах. Если жив, то в относительной безопасности – видишь, тварь не двигается с места и скрючилась? Когда она жрет, то ведет себя совсем по-другому: отрывает кусок и вскидывает башку, наподобие цапли, чтобы проглотить. Жевать хорахши не умеют… Поэтому тварь, по всей видимости, занята своей раной… – Колдун помолчал. – Сделаем вот что: отведи воинов чуть назад. Сам и двое стрелков останьтесь. И дайте мне лук… Так… – Колдун опробовал тетиву. – Сойдет. Остальным ждать моего сигнала. Едва я подниму руку, пусть кричат, как при атаке. Но остаются на месте. Я не хочу, чтобы в решающий миг кто-то оказался между мной и тварью.

Вир кивнул. Ему понравилось то, как Говорящий обращается с луком. И то, что знал о повадках хорахшей больше, чем сам Вир. Вождь в который уже раз подумал, что не может определить, сколько Говорящему зим…

Глава 14 Санкт-Петербург. Середина сентября 1992 г

Закончилась очередная тренировка. Сегодня мы сдавали нормативы. Каждый, кто пришел в «Шо Фут Фань», в течение двух месяцев должен сдать эти самые нормативы. Отжаться, подтянуться и так далее. Но не только. Еще сальто вперед и назад, рандат, оба фляга. Затем страховки. Еще стойка всадника, настолько низкая, что лежащая на бедрах палка не должна скатываться в течение пяти минут. «Боевые Коты» очень строги. Плата символическая, но если не сдал нормативы – гуляй. Отбор есть отбор.

Сухая листва мягко шуршала. Мы с Колькой медленно шли через небольшой парк. Высокое и необыкновенно прозрачное небо над головой. Таким оно в Питере бывает только осенью. Мягкий ветерок, еще по-летнему теплый, шелестит зелеными кронами старых тополей. Они, как всегда, упрямо сбросят листву последними. Зато клен уже пожелтел. И заходящее солнце обращает его во вспышку золотого пламени. Лепота!

Нормативы сданы. Все-таки мы прошли неплохую подготовку. Но отчего-то безотчетная тревога, навеянная сегодняшним сном, не отступает. Наоборот. Она только усилилась.

– А знаешь, Коляныч, – говорю я, – что-то мы упускаем. Такое ощущение, что передышка у нас получается временная.

Он недоверчиво смотрит на меня.

– Что, опять приснилось чего? Китаец?

– Нет. Помнишь, я рассказывал про сны с продолжением? Как я понимаю, они снятся всегда перед какими-то неприятностями. А неприятности у нас, сам знаешь, – однообразные.

– Ты говорил – все прошло.

Я промолчал, рассеянно наблюдая, как мои кроссовки приминают опавшие листья. Пройти-то прошло…

– А вдруг он просто затаился? Чтобы мы расслабились? И эгрегор здесь ни при чем…

Колька усмехнулся.

– Да не делай ты из Кутузова всемогущего дядю. «Шо Фут Фань» ему не по зубам. Ты же сам чувствуешь, как наполнен зал.

– Чувствую. Но если смотреть трезво, мы ведь еще не под защитой.

– Почему это?