Тени ниндзя

Тело вздрагивает. Меч, выпрыгнув из ножен, «ложится на воздух» клинком вперед. Я замираю, проверяя себя. Рука расслаблена, плечи свободно развернуты, ноги легко напружинены. Хорошо. Обратный всплеск! Клинок с легким шелестом ныряет в ножны. Сенсэй наблюдает за мной из угла зала. Кивнул. Значит, я в норме. Снова всплеск. Рука подхватывает выпрыгнувший из ножен меч, кладет на воздух… Реверс! Рукоять и кисть на миг пропадают. Меч изменил положение. Секущий назад, переворот, тибури,[40] вкладывание. И снова, и снова, и снова. Чтобы до автоматизма. Чтобы только на ощущениях. Вложить, выхватить, ударить, вложить… Иаи-дзюцу. Искусство мгновенного выхватывания меча.

Раньше я только читал об этом. Теперь для меня Иаи – это реальность. Здесь открывается столько нюансов, столько маленьких секретов, что захватывает дух. И почему шаг должен быть такой, а не вот такой, и почему у меча такая длинная рукоять. Только ли для двух рук? И как распределяется усилие по пальцам. И почему спина должна быть ровной. Теперь понятно, почему великий Уэсиба использовал меч, как базу для своей системы. Меч – не просто оружие. Он собирает воедино весь комплекс техник – от рукопашного боя до метания предметов. Меч – мерило истинного мастерства…

Впрочем, до мастерства мне еще далеко. Как до Китая в известном положении. Но это значит – есть куда идти!

Краем глаза вижу, что Сенсэй выходит из зала. Ага! Немножко самодеятельности. А то, когда он смотрит, я иной раз не могу попасть в ножны. Его Внимание сильнее моего. А к этой технике я еще не подстроился. Хотя знаю: со временем рядом с ним будет получаться даже лучше, чем в одиночку. Вот такие выкрутасы сознания.

Дверь закрылась… Ну что? Пойдешь погулять? Меч соглашается. Я чуть отпускаю контроль, чтобы дать клинку свободу. Это называется: «Идти за мечом». Иду…

Сначала вроде бы все хорошо. Я просто наблюдаю, как серебряное крыло клинка рассекает воздух, разворачиваюсь следом, делаю шаг, другой. Меч периодически ныряет в ножны, выпрыгивает, колет, играет. Иногда сама собой подключается левая рука. Едва касаясь серединой ладони, она подправляет рукоять. Кончик меча – киссаки – выписывает в воздухе странные незнакомые буквы. Буквы? Может, иероглифы? Руны?

Дыхание, ритм, шаг. Откуда-то проявляется и становится все сильнее таинственная песня. Нет. Не песня. Речитатив. Будто кто-то под музыку проговаривает незнакомые слова.

«ХАИ– БА-РЕКИ. СА-МАРУ РА. СЭН ДАР-АИ-РЕ. СИ, СИ-ГЭ-И. САН-РИГ РА ГОР! РАРОГ-НА! ТИ-НАТ! ТИ-ТАМ!! ТИ-НИ!! С-СЯН ДЭИ!! ХАИ-ТИРА!!!»

Не помню, когда мое сознание растворилось в стальном вихре.

Я – МЕЧ! Я – СТАЛЬ! Я – ЗВУК! Я – ПЕСНЬ!

Рычащие вибрирующие созвучия излучало, казалось, все тело. Звон цимбал! Он нарастает! Какая-то часть меня, та самая, всегда спокойная и трезвая, наблюдает откуда-то из-под потолка за живым иероглифом, пляшущим в пустом зале. Иероглифом, читающим самого себя… Если б не эта моя часть, я бы так и плясал, охваченный неистовством неведомого текста, когда в зал вернулся Сенсэй.

Щелкнула дверь. Звякнул колокольчик. Магия звука растаяла, и меч, будто живое существо, котенок, разбивший дорогую вазу, юркнул в убежище ножен и спрятался, выставив хвост рукояти. Я застыл в оцепенении, пытаясь сообразить – что со мной произошло. Валентин Юрьевич подошел ко мне почти вплотную. Заглянул в глаза и вдруг что-то тихо сказал.

Что это за язык? Уж не тот ли, на котором говорил меч?! Мне казалось, я понял слова Сенсэя, но что-то во мне воспротивилось, и понимание, едва возникнув, погасло. Валентин Юрьевич подождал еще немного, затем покачал головой.

– Очень хорошо, – сказал он по-русски. – Ты прочел. И ты готов.

Я непонимающе смотрел на него. Восприятие было настолько четким, что, казалось, я смог бы пересчитать седые пряди на лбу Сенсэя. Он улыбнулся. Мимолетно, будто ветер легко коснулся его губ.

– Что ты делаешь завтра?

Я помотал головой, показывая, что свободен. Говорить не хотелось. Да, пожалуй, и не получилось бы.

– Завтра в восемь вечера у тебя аттестация.

– ?

– На Черный пояс. Я хочу, чтобы ты вышел на бой как Ученик. Настоящий, понимаешь?

– Да… – слово выпрыгнуло само. – Да, я понял.

– А раз так, покажи мне еще раз «Двойной Лист».

Я показал. Сенсэй стоял, улыбаясь, и смотрел на меня. И тут… Тут до меня дошло. «Двойной Лист» – так переводилась одна из фраз, которые я считал неведомо откуда! И я знал, какая именно, – иначе не смог бы показать!

– Но…

– Откуда я знаю? – Валентин Юрьевич вдруг подмигнул мне. – Оттуда, Игорь. Оттуда…

Хребет Заманг. Год Барса. Месяц Жатвы