Тени Огнедола. Том 4 (СИ)

— Произошло кое-что очень плохое, Рифа, — Кристар повторил уже однажды сказанную фразу. — Духи умерших, таких, как я, возвращаются. Но мало кто из них в полной мере обладает человеческим сознанием. Они охотятся на магов, которые лишаются своих сил в их присутствии, и нападают на всех, кто становится у них на пути. Ты тоже маг, Рифа. Позовешь Кирая, и он окажется в опасности, — фантом нахмурился и снова посмотрел на север. — Нам нужно идти. У меня осталось совсем мало времени. Ты веришь мне?

Девочка замялась. Чем бы она ни занималась, Кирай был рядом: поддерживал, ограждал, направлял. Он никогда не оставлял ее одну, но теперь она должна была оставить его, чтобы защитить.

— Кристар мог подчинять не только камень, но и огонь, — собравшись с духом, выпалила она. — А ты можешь?

Фантом улыбнулся.

— Ты знаешь, как выглядит Безвременье, Рифа?

Она кивнула.

Не пошевелив и пальцем, фантом указал взглядом на берег по правую руку от Рифы.

Из песка вырастал город. Серые от ночной влаги песчинки слипались в крошечные желтые камни, складывались в стены и здания, вырастали островерхими шпилями, в мельчайших подробностях повторяя изгибы улиц, подвесные мосты и сады. Один за одним загорались огоньки, превращая песочный город в сказочный шедевр.

— Какая красота! — у девочки перехватило дух.

— Рифа. Нам пора, — напомнил Кристар.

И она, кивнув, пошла с ним.

Сидя в скользящей по воде лодке из песка, она обернулась только раз — посмотреть на берег, на котором не осталось и следа от крошечного Безвременья, и на дом, в котором мирно спал Кирай. Но такими ли мирными были его сны?

Рифа шмыгнула носом и с упрямой уверенностью посмотрела вперед. Когда она сделает то, что должна, когда она всех спасет, Кирай больше не будет грустить. Каюра перестанет считать ее «клятым ребенком», а отец… может быть, он простит ее за то, что она убила маму.

Ветер высушил слезы на ее лице, но оно намокло вновь. Никогда в жизни Рифа не неслась так быстро. Брызги щекотали щеки и шею, и девочке хотелось визжать от возбуждения, вцепившись в борт. Но так откровенно радоваться, когда в Огнедоле беда, было стыдно, а потому Рифа сидела тихо и восторженно смотрела на поднимающуюся над горизонтом, будто плавник рыбы, громаду материка.

— Рифа, послушай, — произнес Кристар, и тоска в его голосе охладила ее запал. — Не используй свою силу мага. Это привлекает духов. Если ты с ними встретишься — просто беги.

— Но дедушка, ты же сильнее любого духа. Ты прогонишь их.

Кристар улыбнулся, успокаивающе и в то же время горько, словно хотел приласкать котенка, которого собирался бросить в прорубь. Только сейчас Рифа заметила, что его облик заметно побледнел.

— У меня совсем не осталось времени, малышка, — виновато произнес он и посмотрел на свою руку, прямо на глазах превращающуюся в дым. — Запомни, Рифа: если встретишься с подобными мне — беги. Беги на восток. Он найдет тебя и защитит.

Лодка гулко ударилась о волну и окатила Кристара брызгами, погасив его свет.

— Кто? Кто найдет меня? Дедушка! — Рифа потянулась к нему, но фантом уже бесследно растаял.

— Я не знаю, — услышала она в вое ветра. — Прости.

Песок, из которого была сделана лодка, рассыпался, и она рухнула в темную, глубокую воду. Соленая горечь обожгла горло, защипало в носу и в глазах.

— Дедушка! Дедушка! Кристар! — истошно звала она, вынырнув на поверхность.

Но вокруг не было никого и ничего, кроме вязкой, пугающей воды и не менее пугающего сияния над черным хребтом Огнедола.

— Дедушка, — слабо произнесла Рифа, оглядываясь по сторонам. Волны, всего минуту назад казавшиеся едва заметными бугорками, становились выше, грозя спрятать от нее единственный ориентир. — Мне страшно, Кирай, забери меня. Кирай, пожалуйста, я хочу домой. Кирай!

Но звать его не было смысла. Бестолку было лить слезы или плыть назад. Она бы в жизни не добралась до острова. Даже если бы и смогла преодолеть такое расстояние, то все равно не нашла бы дом. Это же маленький, крохотный остров в целом океане!

Хныча, Рифа опустила взгляд, и развевающаяся в воде ее собственная ночнушка испугала больше, чем подобравшийся со всех сторон мрак. Желая убежать от него, спрятаться, Рифа погребла к берегу.

Не будь она церковницей, ее ноги никогда не коснулись бы твердой земли. Холод скрутил бы ее тело в болезненной судороге, вода проникла бы в легкие, утащила бы на дно к луноглазам и жутким тварям, о которых Кирай не разрешал ей читать. Силы детских рук и ног не хватило бы, чтобы бороться с водой.

Может быть, даже рожденный церковником, восьмилетний ребенок все равно не смог бы добраться до берега. Но у Рифы, кроме ее силы, была цель, а еще страх, что гнал в спину. Она ведь ничего не сказала Кираю. Он будет искать ее и если не найдет, если ее заберет черная вода, у него снова будет тот страшный, мертвый взгляд. И Каюра снова разобьет свои руки в кровь. А отец… он никогда не простит ее, если она исчезнет.

По мере того, как приближался берег, светлело небо. Плавник Огнедола превратился в неровный частокол леса, подступившего к самой кромке воды.