Тени Прерии. Чужой среди своих

Думаю, со всей этой беготней я один-два десятка кило скину, если переживу следующих два часа — спутники сообщают о сходе с орбиты «вертикальника» с десантом, и глиссада у него явно упирается в космодром. Что ж, можно себя поздравить — ближайшие тактические планы противника угаданы верно. Осталось мелочь — отыграть свою партию хотя бы на «уд» (забавно, только сейчас понял всю двусмысленность этой оценки), а дальше уж пусть другие расхлебывают эту кашу. Без меня. Сам не хочу, но — надо.

Вот, наконец, и выход и, что самое забавное — я умудрился не заблудиться. На выходе меня встречают: готовая, установленная на пусковую «Малютка», и почти отрытый окоп полного профиля с двухметровым бруствером — по-другому нельзя. Спасибо расчету, даром времени они не теряли, но я человек суеверный, потому отбираю лопатку у второго номера и принимаюсь зарываться дальше самостоятельно — не политый собственным потом окоп может и не защитить. Расчет тем временем таскает ведрами воду и льет на бруствер, все правильно, мера совсем не лишняя.

Ну вот, до прибытия гостей еще семь расчетных минут, а у нас уже все готово. Бруствер пролит и замаскирован снятым дерном, все заодно накрыто специальной тканью, поглощающей радиоволны, и сглаживающей контуры накидкой. Теперь можно начинать мандражировать.

Больше всего беспокоит непонятная возня ребят Дневного прямо в том месте, куда сейчас нацелен нос «Малютки». Что они там делали — расчет не понял, но на закладку фугаса вроде непохоже — не нужна для этого катушка диаметром за два метра, установленная на грузовик. И вообще непонятно, для чего она нужна. Еще можно поволноваться на тему, что пилоты в последний момент передумают и сядут где-нибудь в другом месте. Вертикальник в состоянии сесть где угодно, но эти зачем-то прутся на подготовленную площадку космодрома, стереотип мышления, не иначе.

Правда это я на них наговариваю, такие объекты и положено захватывать в первую очередь и максимально неповреждёнными, а противопоставить даже пушкам спускаемого аппарата практически нечего. Мало что может взять броню, а скорострельные стомиллиметровки, рассчитанные на отражение атаки перехватчиков в восьми башнях, быстро перемешают с землей кого угодно.

Вот и легок на помине, на фоне восхода появляется и стремительно снижается, целясь на посадочный стол, немалых размеров овал. Больше всего корабль похож на закрытый куполом от дождя стадион. А что — длина по наибольшей оси больше ста тридцати метров, высота с шестиэтажный дом, так что вполне похоже.

Внутри этого подарка батальон десанта с техникой и приданный для усиления артдивизион самоходок — под сто единиц техники и до тысячи человек. Все это требует немало места и имеет значительный вес. Вот тут меня и пробил пот, не потому, что в напяленном балахоне ОЗК было жарко, а в противогазе еще и нечем дышать. Нет, пот был холодным и неприятно стекал вдоль хребта. Только увидев этого монстра, становилось понятным, насколько сложно будет его завалить.

Обывателю свойственно преувеличивать мощь ядерного оружия. В реале возможности даже стратегических зарядов в мегатонну и выше дают вполне скромные зоны поражения и практически не в состоянии разрушать специально защищенные сооружения. Например, вывести из строя пусковую шахту межконтинентальной ракеты непрямым попаданием практически невозможно, просто не хватит мощности заряда.

Про заряды тактические и говорить нечего — экипаж танка может чувствовать себя в относительной безопасности уже на удалении в триста метров от эпицентра, за полкилометра — ему и вовсе ничего не грозит.

Так что теперь я терзался выбором — ядерный взрыв упакованной в боевую часть «Малютки» боеголовки вполне мог опрокинуть снижающегося монстра ударной волной, если целить по поверхности вблизи точки приземления. Так и думал сделать, пока не увидел этого парящего монстра, все же восемь двигателей, установленные на поворотных консолях, каждый тягой за триста тонн номинально и втрое больше на форсаже… Двадцатикилотонная боеголовка показалась шутихой.

Вертикальник тем временем завис в полукилометре над поверхностью и плавно пошел вниз, становясь на глазах все громаднее. Значит, надо бить в борт в том момент, когда двигатели поднимут с земли клубы пыли, ослепляя собственную оптику. Посадочный стол, он конечно чистый, но не настолько — сверхзвуковые потоки отбрасываемого воздуха легко сдуют не только грунт, им вполне по силам поднять в воздух многотонные плиты перекрытия. Не спеша беру «на три точки» будущее место посадки, мало ли, по идее консоли двигателей должны быть видны по любому, но пусть меня подстрахует автоматика.