Тени Прерии. Чужой среди своих

Да уж… автоматика — с сомнением оглядываю замершую на направляющей ракету, в очередной раз поражаясь некоторым не самым широко известным вещам. Все думают, что для производства такого оружия нужны многомиллиардные инвестиции, высокие технологии и много еще красивых и грозных слов. В принципе это верно, но можно в любом сетевом музее взять чертежи ПТУРСа[17] почти столетней давности. Для его производства хватит «мощностей» школьного кабинета труда — литой из пластмассы или клееный из стеклоткани корпус, два твердотопливных двигателя, которые способен набить любой аккуратный человек, простейшие электродвигатели на рулях, вытачиваемый на простейшем токарном станке гироскоп с механическим запуском, и стандартный трехжильный провод в катушке длиной три километра.

Видимо «Малюток» действительно собирались производить в школах, не отвлекая от белее серьезной продукции заводы, во всяком случае у нас это вполне получилось, тем более, что все относительно дорогостоящие части вроде аккумуляторов находятся не в ракете, а на месте пуска.

Чертов вертикальник повисает в воздухе на высоте четыреста, и я скрючиваюсь на дне окопа, бормоча обрывки позабытых с детства молитв — сейчас они там осматривают окрестности, не веря, что никто не собирается препятствовать высадке. Если заметят, то не поможет ни окоп, ни бруствер. Не должны, конечно — в ракете почти нет металлических деталей, да и накрыто все надежно, но удача — барышня переменчивая.

Когда же это закончится? Секунды ожидания тянутся как годы, в сапогах наверно уже хлюпает от пота, а эти все висят — могут себе позволить. Ядерные двигатели практически не потребляют топлива в пределах атмосферы. Засасываемый снаружи воздух нагревается, и даже частично ионизируется, проходя через реактор, после чего подается в сопло, где расширяясь создает подъемную силу. Очень экологически чистый двигатель, как это ни парадоксально, никакой отравы, которую сотнями тонн исторгают из себя химические двигатели, ни даже высокотемпературных струй. И радиации тоже никакой — самые долгоживущие изотопы просуществуют с десяток минут.

Надежность тоже на высоте — воздух в рабочую зону двигателя нагнетается эжекционными насосами, центральный реактор разогревает хранящуюся в баках воду и перегретый пар подается в маршевые двигатели. Помимо отсутствия в этой схеме движущихся частей присутствует дополнительный уровень безопасности — даже при катастрофе маршевые двигатели не смогут пойти в «разнос». Водяной пар дает многократный прирост реактивности реакторов, если перестать его подавать, цепная реакция заглохнет сама собой и движки не перегреются даже при отсутствии охлаждения, их конструкция такова, что без поступающего извне замедлителя они работать не могут.

Ну, наконец-то! Спустя несколько километров сожженных нервов и всего две с половиной секунды висения вертикальник начинает снижение, поднимая вокруг клубы пыли и земли. Есть пара секунд — оглянуться на обреченный город. Где-то там многокилометровой змеей уходит в сторону гор колонна беженцев, им вряд ли что грозит — ветер северный. Но сам город убежать не сможет.

Не везет Прерии со столицами — уже второй предстоит превратиться в мертвый, убивающей все живое радиацией город.

Нет, двадцатикилотонный заряд это сделать не в состоянии, как и двигатели вертикальника — их выхлоп и вовсе минимален, но вот вместе… Двигатели не в состоянии пойти «в разнос», генерируемый ими поток нейтронов для этого недостаточен, но вот что будет, если их облучить потоком нейтронов снаружи? Вариантов масса — от получения взрыва мощностью в двадцать, но уже мегатонн, до «простого» разбрасывания содержимого по окрестностям относительно ровным слоем. Все зависит от конструкции самих двигателей, которую, разумеется, не найдешь в общем доступе. Может и вовсе ничего не произойти — но это уже из области чудес.

До поверхности оставалось еще метров семьдесят, и даже тут, за полтора километра, ветер, поднятый двигателями, начал трепать маскировку, когда от земли к брюху снижающегося корабля поднялись хорошо видимые в прицеле огненные столбы. Не менее двенадцати огненных факелов ударили в стороны, слегка не доставая, впрочем на фоне пылевой бури они смотрелись совсем не грозно, а потом — автоматика отключила картинку, оставив перед глазами гаснущее изображение расходящейся под днищем вертикальника огненной спирали.

Поверхность качнулась — на дне окопа, куда я рефлекторно рухнул, подумав, что Дневной мыслил аналогично и не пожалел для прибывающих ядерного фугаса, но эта мысль была ошибочной. До ушей вслед за «сейсмическим» толчком донесся звонкий удар и стон сминающегося металла, и рев маршевых двигателей вдруг сменился тишиной.

Пришлось вылезать и смотреть на результаты чужой работы. Результаты впечатляли.