Тени прошлого

За моей спиной стоял дом с небольшим огородом на приусадебном участке. Я прижался к ветхому ограждению палисадника и стал украдкой рассматривать бредущих к поселковой площади сталкеров. Несмотря на некоторую изнурённость (поход в Зону – это вам не за пирожками в булочную сходить), их глаза сияли радостью. Видимо, ходка оказалась удачной: Тёмный Сталкер никого не забрал в свои владения, а мачеха-Зона сменила гнев на милость, щедро наградив каждого артефактами.

Сталкеры направлялись прямиком к трактиру, игнорируя жилые дома посёлка. Либо моё предположение насчёт промышляющего скупкой хабара торговца оказалось верным, либо эти парни были не местные и просто желали промочить пересохшее от дальней дороги горло парой-другой стаканчиков универсального антирада.

– Привет! – услышал я тихий голос слева от себя.

Пока я глазел на бродяг Зоны, ко мне подошёл высокий, средних лет, человек с умными пронзительными глазами на узком лице. Длинные, забранные на затылке в хвост волосы, аккуратные усики и бородка; зелёная, чиненная в нескольких местах штормовка и плотные штаны из похожей на джинсу ткани, тоже со следами штопки, – всё это характеризовало незнакомца с лучшей стороны: раз он так тщательно ухаживает за собой, значит, и в остальном любит порядок.

– Меня Байкер к тебе прислал, – громко прошептал мужчина. – Сказал, ты перспективный новичок. Попросил поднатаскать тебя немного, пока он сам на трёх ногах ковыляет.

– Прости, не расслышал, как тебя зовут, – пробормотал я, переваривая полученную информацию. «Вот уж чего-чего, а такого от Байкера я не ожидал, – подумал я, закипая от обиды. – Няньку он решил ко мне приставить. Ну-ну! Посмотрим, что из этого выйдет. Как бы ему самому потом сиделка не потребовалась».

– Арамис, – представился мой визави, театрально сорвал с головы воображаемую мушкетёрскую шляпу и махнул ею на старинный манер перед собой.

Я расплылся в широкой улыбке, глядя на чудаковатого парня. Но когда тот поднял голову, я заметил некоторое сходство с актёром, сыгравшим литературного героя Дюма в старом советском фильме про мушкетёров.

«Так вот откуда ноги у погонял растут. Жаль, я не похож на Марлона Брандо. Был бы тогда Доном, или Отцом, или Крёстным, наконец, а не этим непонятным Парей».

К тому времени, как мы закончили обмениваться любезностями, группа сталкеров почти добралась до местного бара. Я шагнул на дорогу, раздумывая, куда бы сейчас пойти.

– Делами завтра займёмся, а пока предлагаю свои услуги в качестве гида. Заодно и с ребятами познакомлю. Новичкам в лагере сложно освоиться без провожатого.

– Ладно, Гермес, – сказал я, намекая на роль древнего божества в качестве проводника душ в царство Аида. – Вводи меня в курс дела.

– Я Арамис, – флегматично поправил меня проводник – то ли не разобрался в моём сарказме, то ли просто сделал вид, что не понял. Он просто махнул рукой, мол, следуй за мной, и направился в противоположную от ворот сторону.

Я помедлил пару секунд, а потом кинулся догонять незваного экскурсовода.

Вкусно запахло жареным мясом. Рот сразу наполнился слюной, а желудок громко оповестил, что пора бы и ему делом заняться. Немногим позже я услышал гитарный перебор и тихое многоголосье. До поры невидимые с дороги люди жарили шашлык и вели спокойную беседу под ненавязчивый аккомпанемент доморощенного музыканта.

Проводник привёл меня к дому, с заднего двора которого доносились звуки и будоражащие аппетит запахи, толкнул скрипнувшую калитку.

– Сюда.

Я проскользнул мимо Арамиса, потопал по зелёной щетине растрескавшейся бетонной дорожки к амбару за домом. Густой дым от костра растекался по тёмным от времени брёвнам, ненадолго окрашивая их в серый цвет.

За спиной громко стукнула доска о доску, зашаркали подошвы армейских ботинок. Арамис в два счёта нагнал меня, обошёл по траве и первым свернул за угол дома.

Звонко тренькнула гитарная струна, и чей-то сочный бас произнёс:

– Здорово, братишка! Давно к нам не заглядывал.

Я сразу представил колоритного мужчину в возрасте, с сединой в голове и обвислыми усами, как у одного из «Песняров».

– Как дела, мушкетёр? – проскрипел надтреснутый голос.

Воображение быстро сформировало образ бывшего уголовника: мятая кепка на бритой макушке сдвинута набок, лицо – жёсткое, худое, с синевой пробивающейся щетины, в углу рта висит самокрутка из газеты; уркаган крутит в татуированных пальцах ножик и щурится от едкого дыма дешёвого табака.

– Прахади, дарагой, садись, гостем будешь! – А это уже знойный кавказец: шапка чёрных как смоль волос, густые брови почти срослись над крупным носом; сверкая жгучими глазами, он улыбается во все тридцать два золотых зуба, держа в волосатых руках шампуры с сочными шашлыками.

– Здорово, бродяги! Я не один, – сказал Арамис и махнул мне рукой.