Тени прошлого

— Остальные пока свободны, — напоследок сказал тот, что держал распечатку. Он уже собрался было выходить, но тут что-то вспомнил, остановился и, не оборачиваясь, отчетливо произнес:

— Моника! Сегодня ты встречаешься с Нептуном.[7]

Это значит, что сегодня её отвезут в открытое море и сбросят на съедение тамошним обитателям.

ЭПИЗОД 29

Эсминец «Лазарус».

Траектория скольжения 54-ON122 (Зелёная) — 19-NOH099-ITS (Риман-2).

Подполковник очнулся от непонятно почему нахлынувшего чувства беспокойства. Открыв глаза, он обнаружил, что верхний свет часто мигал, как будто что-то не в порядке было с электронными схемами газовых ламп. По коже бегали противные мурашки, словно в каюте гулял холодный ветер.

Невольно поежившись, подполковник поднялся с постели. Ещё большее беспокойство вызвала открытая настежь дверь в коридор. Там была полная, непроглядная тьма, которую можно было, наверное, при желании потрогать руками.

Взгляд в сторону изображения телепроектора на стене, которое заменяет иллюминаторы в боевых кораблях, сказал, что эсминец скользит.

Опустив ноги на холодный пластик пола, подполковник с удивлением обнаружил, что спал в обуви — такого с ним не случалось уже лет восемь, даже когда он надирался в каком-нибудь баре дешевой выпивкой.

Мигающий свет раздражал и даже пугал. Непонятно, как мухи могут летать при электрическом свете и не сталкиваться друг с другом — они ведь любое освещение искусственного происхождения видят мигающим.

Что вызывает большее смятение: пульсации горячего газа на потолке или плотная тьма за открытой дверью — подполковник не знал, но решил исправить и то и другое. Подойдя к стене, он отжал кнопку внутренней связи:

— Техника во второй коридор и в седьмую каюту. Здесь какие-то неполадки со светом.

Не особо-то и длинная фраза далась с трудом — язык отказывался шевелиться. Впрочем, отметил подполковник, всё тело не особо хочет двигаться. Как будто онемело оно, что ли?

Щелчок настенного выключателя, вопреки ожиданиям, раздражающего мигания не прервал. Все последующие щелчки так же не принесли ровным счетом ничего. Упорно пытаясь не смотреть в коридор, подполковник обогнул дышащую холодом глотку дверного проема и подошел к терминалу управления дверью. Большой палец коснулся серой кнопки с надписью «Закрыть». Помедлив подозрительно долго, дверь с противным шипением опустилась, заслоняя гнетущую тьму.

Казалось бы, один источник беспокойства исчез, мрак коридора номер два больше не виден. Но когда знаешь, что за твоей дверью притаилось нечто, чего ты невольно боишься, разве успокоишься, просто прикрыв эту дверь? Тьма, хоть и была не видна теперь, но ощущалась по-прежнему.

Свет противно пульсировал, мешал думать. Подполковник взглянул на потолок, на мигающие квадраты, за которыми были неисправные лампы, и вдруг его ноги подкосились и не удержали тяжесть тела.

Удар о пол оказался практически безболезненным; прохлада шершавого покрытия раздражала. Подполковник подумал, что довольно-таки странно, когда у тебя внезапно отказывают ноги — нужно обратиться к корабельному врачу, пусть даст каких-нибудь антибиотиков или пилюль. Давным-давно кто-то говорил, что голубые пилюли — самые вкусные.

За дверью послышались шаги. Тяжелые, грузные шаги.

«Неужто техник, ремонтируя свет, одевает «Кирасир?», — мелькнула мысль, а затем всё существо подполковника охватил дикий ужас.

Он знал, что за дверью шагает совсем не техник, и что шаги направляются именно к его двери, двери каюты номер семь второго коридора эсминца «Лазарус». Он знал, что весь экипаж давно уже мёртв, а, вызывая техника по внутренней связи, он сообщил ЕМУ своё местонахождение, потому что ОН в этот момент был в техкомнате и выскребал остатки мозгов из головы корабельного слесаря.

Шаги принадлежали не боевой броне. Ходи броня самостоятельно, это было бы не так ужасно, как то, что сейчас появится в каюте. И дверь ЕМУ не помеха, потому что перед НИМ откроется любая дверь. Рано или поздно, но откроется — ОН умеет ждать.

В конце концов, шаги остановились напротив каюты. Мгновение стояла тишина, а затем с той стороны толстой стальной двери послышался леденящий кровь вой, или визг, или крик беснующейся ведьмы. Крик не мог принадлежать этому миру, потому что был слишком ужасен. Крик принадлежал миру вечной Тьмы и дикого Ужаса, жестокой Боли и мучительных Страданий; крик принадлежал Аду.

Кто ещё будет сомневаться, существует ли Ад? Нате, пожалуйста, послушайте это скрипение мертвых душ за дверью седьмой каюты. Послушайте и скажите, кому оно принадлежит. Если не можете подобрать нужных слов, то я скажу за вас: это крик Зла, когда оно выходит на охоту. На охоту в наш мир. И целью этого Зла, настоящего первобытного Зла, существовавшего задолго до рождения первых звезд, всегда было порабощение, уничтожение и забытье этого мира, нашего мира.

Сим-сим, не открывайся никогда…