Тени прошлого. Расплата

— Выезжаем на площадку, не сближаясь с воротами. Муштак, ты тут же бьешь из гранатомета по второму этажу. Если перегородки фанерные, то хватит двух выстрелов — в первое и третье окно. За десять секунд ты должен уничтожить группу Исмаила. Далее переведешь огонь на окно кабинета. — Павар повернулся к Бехтури: — Батыр, ты из «РПК» обстреливаешь ворота и сторожку. Если охрана откроет ответный огонь, бей на поражение. Одновременно с обстрелом я, Салах Табрай и Ахмед Рубай врываемся на завод. Работников не трогаем, уничтожаем выживших боевиков Исмаила, а также руководство завода. Ну и всех тех, кто окажет сопротивление. Вопросы?

Вопросов не было.

— Тахир, тебе общее прикрытие из «СВД», а сейчас за руль! Быстро! — приказал Павар Калояру.

Хазани с Калояром поменялись местами. Муштак зарядил гранатомет, оставил при себе сумку с двумя выстрелами. Бойцы передернули затворы и почти одновременно доложили о готовности.

— Вперед, братья! — отдал команду Павар.

«Ниссан» рванул к площади и резко остановился напротив ворот. Штурмовая группа вылетела на площадку, укрылась за машиной.

Хазани встал, поднял на плечо гранатомет. Грохнул выстрел, кумулятивная граната ушла в проем правого окна. Одновременно со взрывом ударил «РПК» Бехтури.

Охранники в сторожке и у ворот не пострадали. Бехтури взял немного выше. Герои бросили оружие и метнулись к кишлаку.

В это время прогремел второй взрыв в третьем окне. Из проемов повалил дым.

Калояр занял позицию прикрытия. Штурмовая группа Павара ринулась к заводу. Оттуда с криком ужаса выскочили шестеро мужчин в спецовках. Уходили простые рабочие. Дорога была открыта.

Павар и его бойцы ворвались в цех. Там было пусто. Станки не работали.

Бойцы осторожно поднимались по лестнице. Слева тишина, справа дым. Тут из него вдруг ударил автомат. Стрелок бил вслепую, он не видел целей. А вот вспышки выдали его с потрохами. Не раздумывая, Павар бросил вправо наступательную гранату. Грохнул взрыв, автомат умолк.

Командир указал Табраю и Рубаю, чтобы посмотрели кабинет, сам же бросился в задымленную и начавшую гореть часть здания. Двери выбиты, перегородки покорежены.

В коридоре Павар споткнулся о труп боевика, того самого, который стрелял. Осколки «РГД» разорвали его тело. В помещениях тоже лежали трупы в разных позах. Павар шел аккуратно, старался следить за обстановкой. Духи могли притворяться, хотя в этом сплошном аду, при огромном давлении, созданном в помещении кумулятивными гранатами, шансов выжить почти не было.

Так оно и оказалось. Павар не нашел ни одного уцелевшего человека. Он видел, как разгорается правое крыло, и быстро двинулся в левое. Откуда навстречу ему вышли Салах Табрай и Ахмад Рубай.

— В кабинете два трупа, — доложил Салах.

— Так и должно быть. Боевики Исмаила уничтожены.

В коридор вышел Хазани, сменивший пустой «РПГ-7» на «АКМ».

— Похоже, мы сделали дело? — спросил он.

— Да.

— Стоп! А лаборатория?

— Почему агент не сказал о ней?

— Ложись, — крикнул Павар, интуитивно почувствовав опасность.

Бойцы рухнули на пол в тот момент, когда из крайнего правого проема левого административного крыла второго этажа ударил автомат. Пули прошли над головами людей Павара.

Хазани выстрелил в ответ. Боевик, видимо, один из лаборантов, вынужден был укрыться. Тогда Муштак поднялся, сделал несколько шагов и забросил в проем две гранаты.

Взрыв потряс здание. Раздался душераздирающий вопль.

Павар приказал Табраю и Рубаю прикрывать его и Муштака, вести наблюдение за участком перед заводом. Бывшие советские офицеры ворвались в задымленное помещение и разошлись по сторонам. В густом дыму они увидели двух афганцев. Один с разорванным затылком лежал у стеллажа. Второй повис на узком металлическом столе. Его белый халат был распорот осколками. Хазани проверил этого человека. Тот был мертв, о чем лейтенант и сигнализировал командиру группы.

Вопли же продолжали лететь из угла лаборатории. Раненый мужчина орал, не переставая. Это мог быть только специалист-химик, албанец Бегри.

Павар подошел к нему. Бегри сидел в углу и засовывал кишки в разорванный живот. Глаза его вылезали из орбит. В них горели безумие и боль. Рот был открыт. Из него вытекала кровь. Павар выстрелил в голову албанцу.

Хазани подошел к нему и спросил:

— Отмучился?

— Я чего-то не понимаю, Муштак. Почему этот одаренный человек, албанец, пошел в наркобизнес? Со своими мозгами он мог бы лечить людей, делать новые лекарства, но создал эфан.

Муштак вздохнул и проговорил:

— Во всем виноваты деньги, Бакир. Здесь он наверняка зарабатывал очень хорошо. А что ему светило в Албании, на мирном, так сказать, поприще? Трудился бы, сделал бы чудо-препарат против рака, а кто-то из друзей или начальства присвоил бы это изобретение. Либо его вообще не признали бы. А тут ему дали все для работы. Уверен, он не понимал до конца, что делает. Но заслужил смерть и получил ее. Но почему все-таки агент не предупредил нас о лаборатории?

— Так мы сами знали, что она есть и в ней три человека.