Тени прошлого — тени будущего

Влад будто и не замечает ничего вокруг — он продолжает неотрывно всматриваться в этот чудовищный свет, вбирая его горящими глазами…

— Нашим крепостям не миновать разрушений. Что бы ни было, никому не повернуть время системы вспять — никому не хватит времени. Никому — ни Снегову, ни Ульвэру, чья бы власть ни была, времени не хватит. Они только придержат его, но не остановят, не обернут его вспять. Системе конец. Но не нам. Мы не подымем наши крепости из руин, но подымемся над их руинами… И сделаем это мы — все вместе, общими силами. И начнем мы здесь и сейчас…

Нор пошатнулся и сошел с оборванного моста к нам на плиту, с трудом гася хищный оскал ухмылки…

— Я вижу, ты точно знаешь, что делать. По крайней мере, ты убежден в том, что знаешь. И способен убедить остальных. Дай объяснение и бери мое согласие…

Сорг смерил нас мертвым взглядом, остановив его на друге… Без колебаний он встал перед Владом, отгораживая его от сияния, и сложил на груди руки, ограждаясь от него…

— Ты еще опасней, чем я думал, Влад… Но я не могу не согласиться с тобой. До тех пор, пока я смогу рассчитывать на твой разум, ты сможешь рассчитывать на меня.

Хорн обреченно мотнул головой, сдаваясь этому общему помрачению, и, шагнув к краю шахты, стукнул Влада по плечу…

— Еще не знаю, что ты планируешь делать, но ситуацию ты оцениваешь верно, как никто другой. Ты поднимешь «мертвецов» и созовешь «зверей»… Возьми в отряд и простых людей… Нас пытаются объединить силой, но разъединены мы отчаяньем… Ты дашь нам надежду — мы вернем долг воротившейся силой и волей, мощнейшим нашим оружием.

Влад опалил нас синим огнем — его упрямый взгляд ненормально ярок… Кажется, глаза его светятся… Не просто светятся — лучатся… не отражая сияние этой проклятой шахты — испуская его… Нет, с ним что-то не то… И остальные… Да они будто прикованы к месту этим синим огнем…

— Да вы что делаете?! Влад, что это значит?!

— Герф, дай мне слово… и дело.

— Нет, Влад! Я не знаю, что ты делать собрался!

— Ты еще не понял?

— Я понял, что ты в виду имеешь, но не знаю, что ты делать намерен.

— Скар увидит все, не увидев ничего. Остальное не имеет значения.

— Еще как имеет! Влад, бред не бывает безвредным! Бред — крайняя убежденность! И это опасно! Хоть тем, что убеждает! А Хантэрхайм — место, где бред распространение получит, как вирусная инфекция!

Я один еще взываю… не знаю, к чему здесь уже взывать… Даже мертвое лицо Сорга тронуло какой-то тленной усмешкой…

— До тебя еще не дошло, что происходит… Нам уже не нужны вопросы, Герф. Что бы Влад ни решил сделать — это будет не оружием, а страховкой.

— Черт! Сорг! То, что является страховкой в случае, когда ты с обрыва сорвался, может быть оружием, когда ты над обрывом стоишь!

— Мы уже сорвались, Герф.

— Это мозги у нас сорвались, а не мы! Если мы и сорвемся — только вслед за нашими сорванными головами!

— Мы сорвались — не важно отчего, это — факт. И осталось нам только постараться укрепить страховку до столкновения с дном этой бездны.

— Сорг! Здесь и без нас хватает раздору!

— «Полк без командира» и мятежные армии генерала Луна не получат от нас пополнения. И «тени» Скара не получат нас как наживу.

Влад положил руку мне на плечо — руку, сжимающую эту ужасную вечно холодную железку с уже проявленным драконом, держащим эту штуку такой же мертвой хваткой, как мой друг… Влад устремил мне в глаза синий огонь, скрывший его глаза… Я уже видел что-то похожее среди силовых полей меж перекрытий базы…

— Я рассчитываю на тебя, Герф…

— Я на тебя тоже! Ты посмотри, что с тобой! Что с тобой, Влад?!

Унхай, до сих под стоящий поодаль и спиной, обратил к нам побледневшее лицо и подошел ближе… Он всмотрелся Владу в глаза…

— Не смотри. Глаза уязвимы и пропускают эти лучи без препятствий. А это излучение уничтожает наш разум быстрее химических ускорителей.

— Это не бред, Унхай.

— Бред будет позже. Отойди от шахты. И ты, Герф. Те, кого создал Штрауб, не должны долго быть под лучами пустынь.

— Что это значит?

— У всех нас разные пороги устойчивости к разным агрессивным факторам. Мне не так страшно солнце, как Соргу или Нору, которых создал Хантэрхайм, но сияние севера губит меня, как солнечный свет — их. Мы все получаем разные ожоги… А ты, Влад… Ты все время смотришь на этот чужой для тебя свет.

— Но со мной все в порядке…

— Ты только так думаешь.

— Я никогда прежде не мыслил так ясно.

— Это значит, что излучение наносит ущерб нейросистеме. Это сопротивление — схватка не на жизнь, а на смерть… Яды стимулируют иммунную систему, когда эти лучи…

— Но тогда яды становятся лекарством, Унхай…

— Они все равно остаются ядами и убивают в большей дозе. Не смотри больше на «чужой» свет.

Лесовский задумался… И я тоже… Вспомнилось как-то, что все его безумные идеи приходили к нему посреди какого-то чуждого излучения — что-то подобное было и в Небесном городе «золотых драконов»… Он всегда упорно всматривается во что-то невидимое, мучая мозги… и получает высокие дозы чего-то, что разгоняет его разум…

— Унхай, где создан Фридрих Айнер?

— Я не знаю, Влад. Это не имеет значения. Он — S9.