Тени прошлого. Воспоминания

Около сада тянулось кладбище с часовней для покойников. Это была выдумка Александра Ивановича — для предупреждения похорон мнимо умерших. Раньше в деревне, конечно, было кладбище. Александр Иванович его забросил и устроил новое. Здесь каждая крестьянская семья получила особый участок, на котором и должна была хоронить своих членов. Для чего это нужно? Чистая фантазия. В деревне не было храма, и Александр Иванович выстроил церковь. Дело доброе Но он выстроил такую церковь, которая и в городе была бы роскошной: громадную, красивую, затейливой архитектуры. Эта церковь обошлась ему, кажется, в сто пятьдесят тысяч рублей, и это еще дешево, потому что он сам строил. Он, конечно, не учился архитектуре, но его способностей хватало на все. Он и дом сам строил, и эту громадную церковь, а архитектора призывал только для того, чтобы поставить свою подпись на его планах. Церковь эта имела еще особый смысл: быть усыпальницей для рода Новиковых. Для этого под церковью был сделан особый склеп. Можно и это одобрить. Беда лишь в том, что уже не было рода Новиковых. Под церковью покоился отец Азександра Ивановича и мог быть положен со временем он сам, но это и конец, ибо с ним род по необходимости пресекался. Опять какая-то фантазия и бесполезность.

В деревне не было школы, и Александр Иванович ее устроил. Но тут уже пошло нечто вроде сумасшествия. Школа его была, конечно, прекрасная, и учителя хороши, и сам Новиков показал выдающиеся педагогические способности. Но когда он поставил хорошо школу одноклассную, то немедленно добавил второй класс, потом выдумал третий, потом семинарию для сельских учителей. В конце концов эти школы выросли в огромные каменные трехэтажные здания с пансионами для учащихся. Новая Александровка превратилась в какой-то центр просвещения крестьян для всей губернии, и притом такого просвещения, которое никому не было нужно, потому что не могла же вся губерния пойти в сельские учителя? Сверх того, воспизанники получали барско-интеллигентное образование

и совершенно отрывались от своей среды. Денег это стоило бесконечно много, и Александр Иванович просадил на школу весь свой капитал. Потом пришлось закладывать землю. Сами школы Новой Александровой Новиков значительно отклонил от обычных типов, ввел новые предметы, и все это было ни к чему, ни для кого не нужно. Когда впоследствии, уже не имея денег для поддержания своих школ, Александр Иванович предложил их в дар духовно-учебному ведомству вместе со своей заложенной землей, го оно не захотело взять ввиду слишком большой стоимости поддержания бесполезных огромных зданий.

Вот так он вел всю свою созидательную деятельность. Конечно, в Новой Александровке образовался целый слой интеллигенции: священники, учителя. И все были очень хорошие люди. Дети и юноши в школах учились прекрасно и выходили очень развитыми. Но Александр Иванович, начав дело, не мог остановиться ни на какой границе, строил этаж за этажом, раздувал начатое до безграничности, и, если бы у него были сотни миллионов, он бы тут устроил и университет, и обсерватории, и что угодно. Зуд деятельности, а не ясная надобность дела руководила им.

Я был в его школе, когда он еще не довел своей педагогической деятельности до абсурда, и положительно восхищался детьми. Они превосходно читали, писали, сознательно отвечали по всем предметам преподавания, по арифметике показывали сообразительность удивительную, они хорошо знали богослужение. Вообще видно было, что их учили прекрасно, учителя — с талантом и любовью к своему делу. Сам Новиков был тут вроде первого учителя. Отношения между ним, учителями и детьми были простые, дружелюбные. Дети не обнаруживали ни робости, ни нахальства, они, очевидно, даже не понимали, что их тут кто-нибудь может обидеть, так что никого не боялись, но относились к учителям вежливо и почтительно. Короче, школа была прекрасна. Беда только в том, что Новикова съедало стремление к грандиозному, как будто ему дороги были не интересы данных лиц, а упражнения своей мечты, своего зуда бесконечно созидать. Эта черта — русс ко- и нтслл и гс нтская черта, вследствие которой деятельность интеллигенции неизбежно должна была кончиться абсурдом и крахом. Так было и с Новиковым. Без сомнения, неудачная семейная жизнь обострила этот психический порок его, но, конечно, Александр Иванович, если бы его и не бросила жена, все же бы остался таким же фантазером. И как знать, не разрушил ли бы он и свою собственную семью? Мог ли бы он удовлетвориться простым семейным счастьем, если бы получил его? Я у него побывал в Новой Александровке во время голода, охватившего ряд