Тени. Реки забвения

Я сбросила с себя одеяло. Мне было жарко, и я хотела открыть глаза, но почему-то никак не могла. Появилось ощущение, что я все глубже и глубже проваливалась в матрас. Как будто я лежала в зыбучих песках и чем больше сопротивлялась, тем быстрее тонула в них. Головокружение усилилось, у меня перехватило дыхание, и я судорожно хватала ртом воздух. Едкий ладан обжигал мои легкие. Я задыхалась. Задыхалась в собственных воспоминаниях.

«Кузнец потрудился на славу. В отличие от всех его предшественников, ему удалось вырвать виталинариум из оправы амулета и расщепить его на три части. Кольца, которые он выковал, – наглядное доказательство невероятной мощности этого металла. Их словно магнитом тянет друг к другу. Если положить их в один ряд, они будто оживают. Потому мы и приняли решение разделить их между собой. Кузнец же, выполнив свою работу, просто исчез в ночи, как вор, хотя мы обещали хорошо заплатить за его труд. Разумеется, это не могло не вызвать подозрений».

Я застонала. Силы кончались. Мне не хватало воздуха. Будто что-то сдавило мне грудь. Образы теряли четкость, расплывались, а карусель все продолжала вращаться. Все быстрее и быстрее. Аромат ладана постепенно угасал. Теперь перед внутренним взором вставало лицо отца. Его образ будто пытался вытеснить образ Оуэна, и я не понимала, что это значит. «Папа!» – хотела крикнуть я, но с моих губ опять не сорвалось ни единого звука. Страх поглотил меня, и головокружение вдруг показалось мне чуть ли не шансом на спасение.

– Пойдем, – услышала я Оуэна и послушно последовала за ним дальше в мои же мысли. – Смотри внимательнее! Что-то не сходится! Найди, что именно! – прозвенело эхом в моей голове, и я перестала бороться. Меня охватила слабость. Кровь в венах просто горела. Я, наконец, открыла глаза, но не увидела спящего рядом со мной кота. Я увидела свой нож и услышала слова отца, как будто он стоял тут же, у моей кровати.

«Когда наш далекий предок разделял виталинариум священника, ему сперва предстояло извлечь этот мощный металл из блестящей оправы. Как раз на оправу никто больше не обращал внимания. Все решили: металл якобы бесполезен. Они оставили его кузнецу в качестве оплаты за услуги, не подозревая, что тем самым они передали ему и его потомкам контроль над всей силой виталинариума. Так что основная власть сосредоточилась именно в руках нашей семьи».

Его слова звучали многозначительно, словно за ними крылось нечто большее.

– Смотри же! Здесь что-то не так! – образ Оуэна исчез так же неожиданно, как появился. Я почувствовала, что на грудь больше ничто не давит, и сумела вдохнуть.

– Смотри! Смотри внимательнее! Смотри!

Казалось, мое сердце само выстукивает эти слова, а я судорожно хватаю воздух. Я рывком села на кровати, пытаясь что-то разглядеть в темноте с широко раскрытыми глазами.

Да где это я?

Бледный сумеречный свет пробивался сквозь шторы, и я прижала дрожащие руки к сердцу. Я вся вспотела и все же ощущала холод, потому что сбросила покрывало. Кот раздраженно фыркнул, когда я в очередной раз шумно вдохнула. Мне потребовалось мгновение, чтобы оценить обстановку и сориентироваться. Вот шкаф, вот мой письменный стол, кровать… Я смахнула волосы со лба и подтянула ноги к груди. Я в безопасности. Это моя комната. Это домик Флоренс. Маленький, но уютный. Да, я в безопасности. И все же по телу пробежали мурашки.

– Боже, – выдохнула я. Мне все еще было не по себе. – Что это вообще такое?

Кот поднял голову и укоризненно посмотрел на меня золотистыми глазами.

– Ладно-ладно. Молчу, – прошептала я и погладила его по спине. – Прости, что напугала…

Я не совсем понимала, что из всех этих безумных и пугающих вещей реально, а что мне просто приснилось, но то, что я лежала здесь, в своей постели, а не в Даркенхолле, в комнате с Жасмин и Эсме, доказывало, что приснилось мне, к сожалению, не все.