Тени Севера

— Да мы тоже не особо знаем, — вздохнул Крот. — Бородатый говорил, что она души судит и направляет. Вообще, страшная она — когда недалеко от её рощи оказываешься, начинает ужас пробирать. Не знаю я про неё ничего, в общем. И знать не хочу, я хочу ночью нормально спать.

— Что же вы совсем соседями не интересуетесь? — укоризненно попенял ему я.

— Видал бы я таких соседей, — содрогнулся он. — Если она действительно ушла, мы только рады будем.

— Ушла, ушла, — успокоил я его. — Ладно, времени уже много прошло, пойдём Драгану выручать, что ли.

Драгана нашлась на том же самом месте, где я её оставил — она сидела на стуле-пеньке и задумчиво рассматривала содержимое резного деревянного стаканчика. В воздухе плыл густой аромат яблок, который в это время года показался мне довольно неуместным. Впрочем, я тут же вспомнил, что у лесных урожай не особо зависит от времени года.

— А где Старая Ондатра? — поинтересовался я, подойдя к Драгане.

— Отбросила лапы, — хихикнула она. — Унесли её отсыпаться. Каждый раз одно и то же, а она всё надеется меня перепить.

Держалась она неплохо, но язык у неё заметно заплетался.

— Пойдём домой? — предложил я.

— Домой, как же, — саркастически хмыкнула она. — Ну пойдём.

Она уцепилась мне за руку, с усилием встала, и мы пошли. На ногах она держалась нетвёрдо, хотя шла довольно уверенно, правда, с моей поддержкой.

— Тебе бы какой-нибудь отрезвин выпить, — заметил я. — Может, есть на борту что-нибудь такое?

— Никакой отрезвин не поможет, — ответила Драгана, почему-то с затаённой гордостью. — Алкоголь на меня и так не действует, это просто избыток Силы бурлит. Скоро само рассосётся понемногу.

— Алкоголь на тебя не действует?

— Никакие яды не действуют, — кивнула она. — Но тсс — это большой секрет.

— Ты модифицировалась, что ли?

— Ну да, отравили разок, мне этого разка хватило. Вот и моди… — язык у неё заплёлся, но она упрямо продолжила, — модифицировалась немного. Денег содрали, ууу…

— Отравили? — поразился я. — Даже не подозревал, что у нас политическая борьба может до такого дойти.

— Политическая борьба может до чего угодно дойти, — усмехнулась она. — Но меня не поэтому отравили. Попалась какая-то дурища ревнивая, вот и подлила мне.

— Но ты выжила, — утвердительно сказал я.

— Да она не до смерти травила, — легко отмахнулась Драгана. — Я там просто вся прыщами пошла.

Ну, дела сердечные, они такие. Ничто так не радует сердце девушки, как прыщ на лице соперницы.

— А как ты с Ондатрой-то подружилась?

— Да жила я в этом лесу. Правда, меня только старики сейчас и помнят. Ондатра вот помнит.

— Ты же не лесная, — удивился я. — Как они тебя пустили жить?

— Так они себя каким-то отдельным видом не считают. Раз могу в лесу жить, значит, лесная. Ну, у меня здесь милый дружок был, вот и жила.

У меня уже начало складываться впечатление, что вся жизнь Драганы целиком и состояла в путешествии от дружка к дружку. Впрочем, от высказывания своих впечатлений я мудро воздержался.

— Занудой он был редким, — тем временем продолжала она вечер воспоминаний. — Всё нудил, чтобы я ему детей рожала, желательно побольше, и девочек.

— А ты не хотела? — спросил я, чтобы поддержать разговор.

— Я же не собиралась всю жизнь в лесу прожить, — резонно объяснила она. — И что мне потом — детей здесь бросать? У меня дети лесными были бы, а лесные без леса жить не могут.

— Но ты ему это объяснять не хотела?

— Я что, дура полная? — хмыкнула она. — Говорила, что не получается.

Ага, ещё один пример изящного иносказания. Формально правду сказала, а то, что собеседник понял немного не так, так это его проблемы.

— Он растения разводил, очень всякую зелень любил. Как он меня достал своими цветочками и кустиками, Кен, ты себе не представляешь, — вздохнула она. — Поверишь, нет — я как сбежала от него, так года два не могла на зелень смотреть. Уехала в пустыню к муслимам. Пошла в сераль к султану, интересно было. Там меня и притравили, девки в гареме злые.

— Ты в гареме была у султана? — потрясённо переспросил я.

— Ага, у истинного, — хихикнула Драгана.

— А что, есть ещё и не истинный?

— Нет, они оба истинные, — засмеялась она. — А друг друга считают погаными еретиками. Муслимы, которые в пустыне, по вере разделились, вроде какое-то изречение пророка по-разному толкуют, я не вникала. Друг друга ненавидят сильнее, чем иноверцев. Долго ко мне вязались, чтобы я их ислам приняла, мне в конце концов надоело, поехала в Африку колдунов посмотреть.

— И из гарема отпустили?

Драгана посмотрела на меня, как на слабоумного.

— Ну да, глупый вопрос, — признал я.

Действительно, кто бы её удержал? Уж точно не гаремные евнухи.

— До чего интересно некоторые люди живут, прямо завидно, — вздохнул я.

— Не завидуй, Кен, — Драгана засмеялась и некоторое время не могла остановиться, — тебя всё равно в султанский гарем не взяли бы. Фатих Второй не по этому делу был. А вот про Нашми поговаривали. Хотя скорее всего, врали — они любили друг про друга какую-нибудь пакость присочинить.