Тени сгущаются

Оба застыли, лицо к лицу, губы к губам, ресницы к ресницам, она видела только его глаза, синие, как шторм, и тонкие смешливые морщинки у их уголков – у Келла морщинка пролегала между глазами. До чего же они разные. Противоположности. Алукард провел пальцем по ее щеке, снова поцеловал, и на этот раз в его жесте не было атаки, неожиданности, он двигался медленно и уверенно. Она подалась навстречу его поцелую – он шутливо отклонился. Шаг за шагом, как в танце. Он хотел, чтобы она желала его, признала его правоту – ее рациональная сторона понимала это, но логика быстро исчезла под ударами отчаянно бьющегося сердца. Губы Алукарда пощекотали ее щеку, спустились к шее, и Лайла затрепетала. Тело – штука предательская, поняла она.

Он, должно быть, почувствовал ее дрожь, потому что на его губах опять появилась улыбка – идеальная улыбка змея-искусителя. Лайла изогнулась. Он провел рукой по ее спине, привлек к себе. Ее тело вспыхнуло. Она запустила пальцы ему в волосы, притянула его губы к своим. Они сплелись в тесный клубок желания, и ей подумалось: вряд ли это лучше, чем свобода, или деньги, или магия, но не сильно от них отстает.

Первым перевел дух Алукард.

– Лайла, – прерывисто прошептал он.

– Да, – откликнулась она, это был и ответ, и вопрос.

В полуприкрытых глазах Алукарда плясали огоньки.

– От чего ты убегаешь?

Его слова окатили ее, как ушат холодной воды. Она оттолкнула его. Он, не удержавшись, упал в кресло и то ли засмеялся, то ли вздохнул.

– Ну, ты и мерзавец, – прорычала она, пунцовая от гнева.

Он лениво склонил голову:

– Без сомнения.

– И это все… Чем бы это ни было, – она взмахнула рукой, – только чтобы вытянуть из меня правду?!

– Я бы так не сказал. Поверь, я личность многогранная.

Лайла схватила бокал и швырнула в него. Он просвистел в воздухе, чуть-чуть не долетел до его головы и застыл на месте. Бусинки багрового вина парили вокруг.

– Это старое и очень дорогое вино, – сказал он и взял из воздуха неподвижный бокал. Пальцы шевельнулись, капли вина слились в ленту и потекли на место. Он улыбнулся. Лайла схватила со стола бутылку и швырнула в камин. На этот раз Алукард не успел ее перехватить, и огонь, треща, поглотил драгоценный напиток.

Алукард разочарованно застонал, но Лайла уже выскочила из каюты, и у капитана хватило ума не гнаться за ней.

II

Красный Лондон

Звонили колокола. Рай опаздывал.

Издалека доносились музыка и смех, стук карет, звуки бала. Люди ждали его. Недавно он поссорился с отцом – король обвинял сына, что он ни к чему не относится серьезно. И никогда не относился. Ну какой из него король, если он не способен даже явиться вовремя?

Колокола смолкли. Рай выругался, застегивая тунику. Верхняя пуговица никак не поддавалась.

– Где же он? – услышал он голос отца.

Пуговица снова выскользнула из пальцев. Рай подошел к зеркалу, заглянул в него – и замер.

Все звуки в мире стихли.

Он смотрел в зеркало. А оттуда на него смотрел Келл.

Глаза брата были тревожно распахнуты. За спиной у него отражалась комната Рая, но Келл вел себя так, будто был заперт в тесном ящике. Его грудь вздымалась в панике.

Рай протянул руку, коснулся зеркала, и его пронзил леденящий холод. Он отдернул пальцы.

– Келл, – проговорил он. – Ты меня слышишь?

Губы Келла шевельнулись, и на миг показалось, что отражение повторяет его слова, но нет. Движения были другими.

Келл прижал ладони к зеркалу, повысил голос. Оттуда долетало лишь одно-единственное приглушенное слово.

– Рай…

Комната позади Келла темнела, наполнялась тенями, погружалась в черноту.

– Где ты? – спросил Рай. – Что происходит?

И вдруг по ту сторону зеркала Келл схватился за грудь и закричал.

Страшный, душераздирающий вопль, от которого волосы встали дыбом.

– Келл! – закричал Рай, заколотил кулаками по зеркалу, пытаясь разбить стекло, разрушить заклятие, дотянуться до брата, но поверхность даже не треснула. Рай не понимал, в чем дело. Он не чувствовал боли Келла. Вообще ничего не чувствовал.

Келл за стеклом издал еще один крик, полный боли, согнулся пополам и рухнул на колени.

И тогда Рай увидел кровь. Келл прижимал ладони к груди, и Рай в бессильном ужасе смотрел, как кровь струится между пальцами брата. Много. Очень много. Целая жизнь. Нет, нет, лихорадочно подумал он, только не это.

Он опустил глаза и увидел между своими ребрами нож. Его пальцы сжимали позолоченную рукоять.

Рай ахнул, попытался вытащить клинок, но тот застрял.

А Келл за стеклом кашлял кровью.

– Держись! – крикнул Рай.

Келл стоял на коленях в красной луже. Так много красного. Полная комната. Целое море. Руки бессильно опустились.

– Держись! – умолял его Рай и изо всех сил тянул за рукоять. Нож не поддавался.

Голова Келла упала на грудь.

– Держись!..

Келл рухнул.

Нож освободился.

Рай вырвался из тисков сна.