Тени сгущаются

– Вряд ли, – усмехнулся он.

– Тогда зачем идешь?

– Потому что схватка – это само по себе интересно, – пояснил он и, заметив ее скептический взгляд, добавил: – Не делай вид, будто не понимаешь этого. Я не раз видел, как ты рвешься в бой очертя голову.

– Дело не в этом…

Дело и вправду было не в этом. Лайла просто пыталась представить себе Алукарда в разгар магической дуэли. И не могла, потому что ни разу не видела, как капитан сражается. Нет, бывало, конечно, что он доставал шпагу и делал картинные взмахи, но большей частью просто стоял в сторонке. Она и не догадывалась, как он силен в магии, пока в Сейзенроше он не показал свое искусство. Это далось ему без видимых усилий, и ей очень захотелось увидеть капитана в деле. Он пылает, как сгусток энергии, или легок, как ветерок? Или он как Келл, который умудрялся быть и тем, и другим?

– Удивляюсь, почему ты раньше не видела турнира.

– С чего ты взял?

– Ты моих людей целыми днями расспрашиваешь. Думаешь, я не заметил?

Ну конечно, подумала она.

– Да, я там никогда не была. – Лайла пожала плечами и снова взяла бокал. – Не все же остаются на зиму в городе.

Его самодовольная усмешка дрогнула.

– Могла бы просто спросить меня.

– И получать ответы, в каждом из которых спрятан вопрос? Ты меня без конца прощупываешь.

– Говорят, я прощупываю довольно приятно. – Лайла фыркнула в бокал. – Нельзя винить капитана в том, что он хочет узнать побольше о своей команде.

– И нельзя винить воровку в том, что она хранит свои секреты.

– Дилайла Бард, тебе не хватает доверия к людям.

– Ты потрясающе наблюдателен. – Она улыбнулась и допила вино. Оно защекотало губы, обожгло горло. И впрямь крепче обычного. Лайла обычно пила очень мало; годами ей приходилось постоянно быть начеку, чтобы остаться в живых. Но здесь, в каюте Алукарда Эмери, она поймала себя на том, что не боится. И не убегает. Да, их разговоры были похожи на хождение по канату, но ей каждый раз удавалось нащупать опору под ногой.

Алукард ответил ленивой пряной улыбкой. Трезвый или нет, он всегда улыбался. В отличие от Келла – тот вечно хмурился.

Капитан вздохнул, закрыл глаза, откинул голову на спинку обитого плюшем кресла. Лицо у него было приятное – нежное и при этом твердое. Ей неожиданно захотелось провести пальцами по его острым скулам.

Ох, надо было прикончить его при первой же встрече. Задолго до того, как она узнала его лучше. До того, как он ей понравился.

Алукард медленно приоткрыл глаза.

– О чем ты сейчас думаешь? – тихо спросил он, поднося бокал к губам.

Мимо прошествовала Эса, и Лайла осторожно провела пальцами по кошачьему хвосту.

– О том, что надо было давным-давно разделаться с тобой, – бодро ответила она, любуясь, как Алукард поперхнулся вином.

– Ах, Бард, – усмехнулся он. – Значит, с тех пор ты все же успела ко мне привязаться?

– Привязанность – это слабость, – машинально ответила она.

При этих словах Алукард перестал улыбаться. Он отставил бокал, подался вперед и долго всматривался в ее лицо, потом сказал:

– Прости. – Тон его был таким серьезным, что у Лайлы сразу вспыхнули подозрения. У Алукарда было много добродетелей, но искренность в их число не входила.

– За то, что сумел мне понравиться?

Он покачал головой.

– За все, что с тобой случилось. За всех, кто так сильно обидел тебя, что друзей и привязанности ты считаешь оружием, а не защитой.

У Лайлы запылали щеки.

– Это помогло мне сохранить жизнь.

– Возможно. Но жизнь без удовольствий не имеет смысла.

Лайла ощетинилась и встала.

– Кто сказал, что у меня нет удовольствий? Мне нравится, когда я выигрываю пари. Когда разжигаю магический огонь. Когда…

Алукард прервал ее монолог. Не словом – поцелуем. Одним текучим движением он приблизился к ней, обхватил за плечи, другой рукой коснулся шеи, притянул к себе и прижался к губам. Лайла не отстранилась. Потом она говорила себе, что все вышло слишком неожиданно, но понимала, что лжет самой себе. Может быть, дело было в вине. Может, в жарко натопленной каюте. А может, стало страшно, что он разглядел ее насквозь – когда говорил насчет удовольствий, насчет жизни. Может быть… Но в тот момент существовал только он, Алукард, он целовал ее, а она отвечала на поцелуй. И вдруг его губы отстранились, перед ее глазами мерцала его улыбка.

– Правда, это лучше, чем выиграть пари? – прошептал он.

У нее перехватило дыхание.

– Весомый аргумент.

– Я бы охотно продолжил, – сказал он, – но сначала… – Он указал глазами на нож, прижатый к его ноге.

– Привычка, – усмехнулась она и убрала оружие в ножны.