Тени сгущаются

Гастра окинул взглядом частички стихий на столе. В небольшой миске лежала земля – не жирная садовая, а сухая дорожная, собранная между булыжниками мостовой. Не самый изящный объект для тренировок. Келл вообще-то предпочитал не землю, а камни. Зато земля имелась кругом в изобилии. Гастра зачерпнул пригоршню, сделал пальцем вмятинку и положил семечко. Потом обмакнул руку в миску с водой, придавил землю, слепил шар с семечком внутри. Закрыл глаза, шевельнул губами. Келл почувствовал в воздухе едва уловимое тепло – это ощущение он часто испытывал рядом с Тиреном.

И потом, что-то шепча, Гастра медленно раскрыл ладони. Шарик влажной земли лежал в них, как яйцо.

Вдруг из сырой земли проклюнулся зеленый стебелек. Келл смотрел как завороженный. Стебелек подрос на дюйм, на два, изогнулся в воздухе. Раскрылись темно-фиолетовые листья, между ними распустился круглый белый цветок.

Гастра показал ему деревце, явно довольный собой.

– Как оно называется? – спросил Келл.

– Ацина, – ответил стражник. – Ее листья успокаивают боль.

– Потрясающе.

Юноша пожал плечами.

– Мама с отцом не одобрили, когда я выбрал военную службу.

– Я их понимаю. – Келл хотел сказать Гастре, что он напрасно теряет время. Что его талант слишком ценен, чтобы отринуть его ради меча и доспехов. Но, с другой стороны, если бы место человека определялось только его талантами, мог бы Келл претендовать на большее?

– Но это только потому, что они не знают, где я служу, – радостно продолжал Гастра. – Они ведь думают, я патрулирую улицы в ша. Знай они, что я охраняю вас, сэр, они бы гордились. Кроме того, мы с отцом договорились, – добавил он. – Рано или поздно я все-таки уйду в святилище. Но я с детства, сколько себя помню, мечтал быть стражником. Я понимал, что если не попробую, не знать мне покоя. Нет ничего хуже, чем думать да гадать, что было бы, если бы… Поэтому я и решил – а почему бы не поспеть и тут, и там? Святилище от меня не уйдет, когда буду готов – отправлюсь туда.

– А если погибнешь раньше?

Радостный огонек в глазах Гастры не дрогнул.

– Тогда мой дар унаследует кто-то другой. И хорошо, если не такой упрямый. Так моя матушка говорит. А когда никто не видит, – доверительно сообщил он, – я иногда ухаживаю за дворцовыми клумбами.

Келл улыбнулся. Для зимы зелень в саду и впрямь слишком пышная. Гастра покосился на лестницу:

– Нам пора идти…

– Время еще есть, – заверил его Келл и встал.

– Откуда вы знаете? – спросил Гастра. – Колоколов здесь не слышно, и окон нет.

– Магия, – сказал Келл и, когда глаза Гастры распахнулись, добавил: – И еще вот это. – Он указал на песочные часы, стоявшие на столе среди прочего снаряжения.

Песок в часах еще оставался, и Келл не хотел появляться перед внешним миром раньше положенного.

– Давай еще потренируемся.

Гастра встал на позицию.

– Да, сэр.

– Зови меня Камероу, – велел Келл и снова надел шлем.

IV

Сесса ав!

Эти слова пылали на прорицательских стендах по всему Лондону.

Два дня!

Город начал обратный отсчет.

Два дня до Эссен Таш!

Всего два дня, а у Лайлы Бард хлопот полон рот.

Она надеялась найти какой-либо неизбежный сбой в системе, запугать или подкупить того, кто составляет списки, полагалась на счастливый случай. Но, как выяснилось, участники были выбраны много недель назад. В списке было всего двенадцать имен и двое запасных, а значит, если Лайла Бард хочет выйти на арену, придется похитить чье-то имя.

В свое время Лайла чего только не воровала, но личностей в этом списке не было. Да, она брала вымышленные имена, играла множество придуманных ролей, но никогда не выдавала себя за другого, реального человека.

И надо не просто выдать себя за другого. Надо еще занять его место.

«Овчинка выделки не стоит», – предостерег ее голос в голове, занудный и прагматичный, так похожий на голос Келла. Конечно, это безумие. Конечно, надо просто сидеть на трибунах и болеть за своего капитана, поставить на него и заработать пару монет. И вообще, что она будет делать на ринге? Она тренируется всего-то несколько месяцев.

И все-таки.

Это слово бередило душу, как заноза.

Все-таки.

Все-таки она неугомонна.

Все-таки мечтает пощекотать нервы.

Все-таки как же это будет здорово!

А в том, что касается магии, Лайла не просто прилежная ученица. У нее врожденный талант.

Много месяцев назад мастер Тирен сказал, что в ней таится некая сила, которая ждет, когда ее разбудят. Что ж, Лайла давно тыкала ее палкой, и теперь эта сила проснулась – живет, трепещет, такая же неугомонная.

И от этого Лайла потеряла голову.

Но оставалась еще эта скучная проблема со списком.

Лайла целый день бродила по Красному Лондону, выясняя все, что можно, об Эссен Таш и его участниках. Заходила в таверны, бордели, общественные места, потому что знала: там легко найти ответы, даже не задавая вопросов. Можно, конечно, позолотить нужную руку, однако, если посидеть подольше за столом, выяснишь куда больше, чем тебе расскажут за деньги. А все разговоры крутились вокруг турнира.