Тени сгущаются

– Мир устроен несправедливо и неправильно, но умеет вернуть себе равновесие. Этому учит нас магия. Но я хочу, чтобы ты кое-что мне пообещал.

– Что?

Взгляд голубых глаз снова устремился на него.

– Что будешь осторожен.

– Постараюсь. Я не хочу причинять боль брату, но…

– Я прошу тебя заботиться не о жизни Рая, глупый ты мальчишка. А о твоей собственной. – Мастер Тирен коснулся лица Келла, и от этого прикосновения по телу разлилось знакомое теплое спокойствие.

И тут появился Рай, веселый и пьяный.

– А вот и вы! – Он обнял Келла за плечи и шепнул: – Прячься. Принцесса Кора вышла на охоту.

Келл вошел вслед за братом, бросил прощальный взгляд на Тирена. Тот стоял спиной к дворцу, устремив глаза в ночную тьму.

IV

– Что мы тут делаем?

– Прячемся.

– Могли бы спрятаться во дворце.

– До чего же ты скучный!

– Эта штука не утонет?

Рай встряхнул бутылку.

– Глупости.

– Вовсе нет, я серьезно, – возразил Келл.

– Мне говорили, вроде не должна, – Рай отсалютовал бутылкой арене.

– Не должна или все-таки не может? – уточнил Келл, шагая по стадиону, как по стеклянному.

– Ну и зануда ты… Ой! – Рай споткнулся обо что-то, и ногу Келла пронзила боль.

– Вот, – в ладонях мага вспыхнула пригоршня огня.

– Не надо, – Рай подскочил к нему, стиснул его ладони и заставил погасить пламя. – Мы здесь тайком. А значит, должно быть темно.

– Тогда смотри под ноги.

Рай уселся на каменный пол – видимо, решил, что дальше идти незачем. В лунном свете Келл видел глаза брата, золотой венец на волосах. Рай откупорил бутылку пряного вина.

Келл присел на землю рядом с принцем, опершись обо что-то – платформу, стену, лестницу? Он запрокинул голову и оглядел стадион – хотя бы ту небольшую часть, которая была видна. На трибунах скоро появятся зрители, он выйдет на арену и… Неужели все получится?

– Ты уверен? – спросил Келл.

– Отступать поздно, – отозвался Рай.

– Я не шучу. Время еще есть.

Принц отхлебнул вина и поставил бутылку на пол, явно размышляя над ответом.

– Помнишь, что я тебе говорил? – тихо сказал он. – После той ночи. Когда ты спросил, почему я взял у Холланда эту подвеску.

Келл кивнул.

– Ты хотел силы.

– И до сих пор хочу, – прошептал Рай. – Каждый день. Просыпаюсь с желанием стать сильнее. Стать хорошим принцем, достойным королем. Это желание сжигает меня, как огонь. И еще, бывают минуты, ужасные, ледяные, когда я вспоминаю, что натворил… – Он невольно прижал руку к сердцу. – С собой. С тобой. С королевством. Это очень больно. – Его голос задрожал. – Даже хуже, чем умирать. Бывают дни, когда мне кажется, что я этого не заслуживаю. – Он коснулся рукой печати. – А заслуживаю только… – Он умолк, но Келл физически ощутил боль брата.

– Наверное, я пытаюсь объяснить, – закончил Рай, – что мне самому это нужно. – Он наконец поднял глаза на Келла. – Понятно?

– Да. – Келл взял бутылку.

– Только постарайся, чтобы мы оба не погибли.

Келл застонал, и Рай усмехнулся.

– За хитрые планы, – провозгласил Келл, поднимая тост. – И за дерзких принцев.

– За волшебников в масках, – Рай поднес вино к губам.

– За безумные идеи.

– За Эссен Таш.

– Вот будет удивительно, – прошептал Рай, когда бутылка опустела, – если нам это сойдет с рук.

– Кто знает, – сказал Келл. – Может, и сойдет.

Рай ввалился к себе, отмахнулся от Тольнерса с его вопросами и захлопнул дверь перед носом стражника. В темноте он три нетвердых шага спустя ударился лодыжкой о низкий столик и сочно выругался.

Комната плыла перед глазами. Тени разгоняло лишь бледное пламя в камине да свечи по углам, причем из них горела только половина. Рай попятился, прижался к стене и стал ждать, пока комната остановится.

Праздник наконец-то подошел к концу. Королевские особы удалились в свои покои, знать разошлась по домам. Завтра. Завтра начнется турнир.

Рай понимал, почему колеблется Келл. Не потому, что их поймают и у них будут неприятности; нет, он боялся причинить боль брату. Келл все время жил так, будто Рай стеклянный, и обоих это сводило с ума. Но когда начнется турнир, когда он увидит, что с братом ничего не случилось, что он жив и здоров – да что с ним вообще теперь сделается? – то и сам Келл наконец расслабится, перестанет ходить на цыпочках, оберегать Рая, заживет нормальной жизнью.

Потому что Рай уже не нуждался в его защите. Когда он сказал, что игра в Камероу нужна обоим, – это было полуправдой.

А вся правда заключалась в том, что Рай нуждался в этом сильнее.

Потому что Келл вручил ему дар, которого он не хотел, за который не сможет расплатиться.

Он всегда завидовал силе брата.

А теперь по воле злой судьбы эта сила перешла к нему.

Он стал бессмертен.

И тяготился этим.

И ненавидел себя за это. Он стал тем, кем никогда не хотел быть, обузой для брата, источником боли и страданий, тюрьмой. Ненавидел себя за то, что, будь у него выбор, он бы сказал «нет». Он был рад, что не пришлось делать выбор, потому что хотел жить, даже если не заслуживал, – и этим тоже тяготился.