Тени Шенивашады (СИ)

Что ждёт его дальше? Кем запомнит его мир — героем или предателем? Всё решился завтра. Конечно, тзай-тарры обещают поддержать Эрклиона. Не все. Всем нельзя было рассказать. Но некоторая часть, самые сознательные, и, чего уж там скрывать, самые амбициозные, готовы выступить против Владельцев. Нельзя сказать, что это именно Эрклион был инициатором заговора — но он стал его душой. Пока Эрклион не вступил в игру, тзай-тарры лишь размышляли, но были неимоверно далеки от каких-либо действий. Сейчас они говорят, что готовы. Но готовы ли они на самом деле? Ведь Владельцы дают им и положение в обществе, и достаток, и власть. Легко ли отважиться на разрушение мира, если мир этот лично для тебя очень даже удобен и приятен?

Завтра может случиться всё, что угодно. Судьба может поднять Эрклиона к вершинам славы, а может бросить в бездны презрения. Во втором случае жертв будет немного. В первом случае — очень много. Чтобы сделать благое дело, придётся вольно-невольно сотворить много зла. Но такова уж правда этого мира. Не разрушив старый, не построить нового. Благое дело придётся делать из злодеяний, ведь больше не из чего делать.

«Пора просыпаться, народ Шенивашады. Пусть даже твоё пробуждение разрушит тот сон, в котором все мы живём», — вдруг подумалось Эрклиону.

У них с собой не было ни еды, ни воды, и сколько им удастся прожить внутри Тумана, Эрклион не знал. Собственно, боялся он только за Салерди. Но раз уж тут водятся какие-то чудовища, то они должны где-то есть и пить. А значит, и привыкший к суровой походной жизни Салерди сможет это. Если только еда и вода из Туманья не опасна для человека. А это пока неизвестно, и проверять не очень-то хочется. Эрклион рассчитывал, что в Туманье они пробудут не больше трёх дней, завтра осмотрев руины дворца, и завтра же начав движение наружу. Конечно, ему бы хотелось надолго здесь задержаться, но это уже очень сильно стало бы угрожать здоровью Салерди. А в одиночку Эрклион, вопреки всем своим силам, не отважился бы бродить по Туманью, ведь он далеко не неуязвим.

Эрклион был уверен, что Салерди очень хочется поподробнее узнать о прежней жизни Рашехраата и о том, чем же здесь занимался Эрклион до восстания. Но Салерди не задавал лишних вопросов, и Эрклиона устраивала такая ситуация. Он всё равно не стал бы отвечать прямо. Были вопросы неудобные и для него. В обычной жизни Эрклиона и его подданных разделяла огромная пропасть, и никто просто не отважился бы вызнавать такие вещи. Эрклион понимал, что такую же пропасть нужно поддерживать и между ним и Салерди. И чтобы не провоцировать Салерди на лишние раздумья о прошлом, Эрклион начал говорить сам, уводя разговор немного в другую сторону:

— Рашехраат расположен не в самой благоприятной местности. В обычных условиях здесь довольно прохладно, и если уж говорить о выборе столицы Западной Шенивашады, то я бы предпочёл территорию где-то в современной Вилении, на юге, возле моря. Но Владельцы пришли отсюда, а потому были привязаны к этому месту. Им пришлось строить город здесь.

— А почему же они были привязаны, о, мудрейший? — поинтересовался Салерди.

— Не знаю, — слукавил Эрклион. — Они всё же были чужими нашему миру, а потому комфортно могли чувствовать себя только там, где сохранялась связь с их миром.

— Откуда же они пришли?

— Разве это так важно? Откуда бы ни пришли, они не принесли нам ничего хорошего.

— Мне не очень приятно здесь находится, — признался Салерди. — Я словно чувствую повсюду злую волю Владельцев.

— Владельцев давно уже нет. Но их скверна осталась в людях. В тзай-таррах — тех, кто был взращён и выпестован Владельцами, чтобы угнетать себе подобных.

Салерди только кивнул. Эрклион продолжил: