Тени сна (сборник)

Наконец-то дело начинало прорисовываться. Конечно, рассуждения «горбатого оно» о пене и вареве — чушь обывательская. Молодежная банда может запугать нескольких владельцев магазинов, кафе, — пусть даже целый квартал. Но чтобы весь город? Да еще так, чтобы полиция боялась расследовать дело о похищении младенцев? При воспоминании о детях у Гюнтера неприятно засосало под ложечкой. Проведение параллели с «самоубийством» аптекаря вызывало омерзительнейшие ассоциации. Как сказал горбун: «похищение некрещенных детей?» Если так, а, похоже, что это действительно так, то далеко ребята зашли в своих неомистических игрищах.

Гюнтер остановился у одного из домов и при свете зажигалки разглядел название улицы. Стритштрассе, 15. Несмотря на темноту, шел он верно. Еще два поворота, затем ресторанчик «Звезда Соломона», а дальше площадь и гостиница. Вспомнил, что в соседнем доме живет магистр Бурсиан, и у него мелькнула мысль воспользоваться приглашением и зайти к старику. Но тут-же одернул себя. Чересчур он вымотался для вечерней беседы, и, кроме того, если верить горбуну, то поздним вечером его никто на порог не пустит.

«Бог с ним, с магистром, — подумал он и снова вернулся к размышлению о деле. — С младенцами кое-что выяснили. Похоже, о похищении в городе знают все, и чьих рук это дело — тоже. Пусть не конкретно, но знают. И доктор Иохим-Франц Бурхе, он же бургомистр, он же охотник, он же работодатель. Он же отец одного из похищенных младенцев, которого от него быть не могло. Тогда, спрашивается, зачем ему это нужно? Для поддержания паблисити бургомистра и установления мира и спокойствия в городе? Не слишком ли все просто и… накладно для бургомистра? Или он платит не из своего кармана, а из и без того оскудевшего бюджета бургомистрата?»

Попадись ему это дело с год назад, он бы только обрадовался такому повороту. Когда известны столь конкретные причины похищения (Гюнтер поежился), найти преступников — дело чистой техники. И не ежился бы он сейчас, и спала бы его совесть, как спала она, когда он предавал чужую любовь в деле с сыном газетного магната.

Тишина улицы действовала подавляюще, заставляла поневоле настораживаться, и поэтому голоса Гюнтер услышал издалека. Вначале приглушенные, по мере приближения они становились все четче. Он замедлил шаг.

Говорили женщины, судя по звонким голосам, молодые. Говорили открыто, не таясь, что несколько удивило Гюнтера. Похоже, одна из них командовала, а остальные, изредка откликаясь, выполняли какую-то работу. Доносились звуки неясной возни, звяканье, что-то лилось.

Гюнтер осторожно приблизился.

— Эй, суккуба! Кто там наверху?

— Суккуба Ивета!

— Радиатор больше поливай, радиатор! А ты, суккуба, подай ей еще канистру. А где суккуба Мерта? Опять ее нет!

— Мерта разбирается с одной праведницей…

— Сколько раз повторять, что не Мерта, а суккуба Мерта!

Гюнтер остановился метрах в пятнадцати и стал пялить глаза в темноту, пытаясь что-нибудь рассмотреть. Но зрение оказалось бесполезным. Гораздо больше говорили слух и обоняние: в темноте булькало, лилось и сильно пахло бензином.

— Еще есть? — донеслось из темноты.

— Последняя.

— Заканчиваем. Канистры бросайте на сиденье.

Послышался глухой стук сбрасываемых в кучу пустых пластиковых канистр. Журчание прекратилось.

— Все?

Слышалось только непрерывное быстрое капанье.

— Все.

— Суккубы Мерты так и нет? Начнем без нее.

Несколько мгновений длилось молчание, затем измененный женский голос жутковато протяжно провыл:

— Именем Сатаны!

— И вящей темной силой его! — подхватил глухой хор женских голосов.

И тут же полыхнул огромный огненный шар, больно резанув по глазам. Гюнтер поспешно отступил в тень.

В нише между домами пятиметровой высоты кострищем пылала уборочная машина. Чуть в стороне полукругом к огню стояло с десяток обнаженных женщин с какими-то длинными палками в руках.

«Вот это да!» — изумился Гюнтер, отступая дальше в тень за угол дома.

Но рассмотреть женщин подробнее ему не удалось. Сзади послышалось торопливое шарканье. Он резко повернулся, и тут-же получил по лицу жесткий удар пучком сухих веток. Схватившись за щеку, отпрыгнул к стене, вжался в нее спиной и принял защитную стойку. Но повторного нападения не последовало. Ударивший настолько быстро проскочил вперед, к пылающей уборочной машине, что Гюнтер успел заметить только тень.

Суккуба Мерта? — послышалось от огня. — Опять опоздала? С праведницей никак совладать не можешь? Придется тебя к козлу направить…

— Там кто-то есть! — вместо оправданий услышал Гюнтер. — Я его зацепила!

«Это обо мне», — понял он и, отпрянув от стены, побежал по улице прочь. Попасться в руки сонму эксгибиционисток ему не улыбалось.