Тени сна (сборник)

Когда пар непроницаемым туманом заполнил комнату, и на зеркале осела мутная роса, Гюнтер переключил воспроизведение кристаллозаписи на наушники, сел на ванну и стал слушать. Вначале он перебрал «клопов» бургомистра, но они, как Гюнтер и ожидал, молчали. Только «клоп» из-под ручки портфеля передал двухминутный разговор между доктором Бурхе и фру Шемметт. Бургомистр просил, чтобы ему принесли в кабинет дров для камина — сегодня ночью он собирался работать. Зато работы с пятым «клопом» оказалось предостаточно. Запись была сплошная — комп абсолютно ничего не мог отсечь. Просто удивительно, как женщины могут так много говорить.

Все утро, пока Гюнтер в своем номере знакомился с подробностями частной жизни бургомистра, Линда провела в комнате прислуги на первом этаже в обществе трех подруг. Все четверо без умолку тараторили, так, что порой трудно было разобрать, о чем они говорят. Добрую половину времени Линда подробно, со знанием дела, с ошеломляющими примерами в сравнении с другими постояльцами «Короны», живописала сегодняшнюю ночь, проведенную ею в двадцать шестом номере. Гюнтеру никогда не приходилось слышать о себе такое, он краснел, бледнел, приходил в бешенство, несколько раз пропускал куски записи. В 10.22 подружки покинули комнату прислуги и на площади сели на мотоциклы. Гюнтер так и не разобрал, кто вел мотоциклы, то ли сами девушки, то ли ребята, которые приехали за ними. Исходя из того, что он видел вчера у «Звезды Соломона», вернее было первое, а ребята только привели мотоциклы к гостинице.

Через полчаса, в 10.56, мотоциклы, судя по реву моторов, съехали с трассы и минут двадцать пробирались по бездорожью. Наконец, в 11.19, моторы заглохли. Некоторое время была тишина, доносились приглушенные звуки шагов по траве, звяканье чего-то, снимаемого с мотоциклов. Затем Линда проговорила:

— Да, это подходящая местность…

И тут же грянула музыка. Сумочку Линда, очевидно, положила рядом с магнитофоном, потому что орал он немилосердно. Ребята в черных комбинезонах хоть и побили в городе все музыкальные автоматы, музыки не чурались. Впрочем, подбор репертуара — Гюнтер узнал рок-группы «Трон Вельзевула», «Сатана и его братья», «Мистическая пентаграмма» — говорил сам за себя. Гюнтер долго пытался, следя по компу, как по индикатору записи, поймать в перерывах между песнями обрывки разговоров, но ничего существенного не услышал. В 15.07 запись резко оборвалась, и дальше шла полная тишина.

Он вынул из приемника кварцевую кювету и увиден что псевдожидкий наполнитель полностью закристаллизовался. Кристаллозапись была более емкой, чем магнитная, но, если запись на магнитной ленте точно регламентировалась метражом ленты, то кристалл рос в зависимости от силы звука: чем сильнее звук, тем стремительнее рост кристалла. Обычно одной кюветы хватало чуть ли не на двое суток, но Линда ухитрилась закристаллизовать ее за восемь часов. Впрочем, он вспомнил, что в этой кювете находилась и запись его вчерашних бесед в городе. Так что сам виноват, что не заменил кювету утром.

Гюнтер вынул из ушей тампоны наушников и услышал, что приемник шипит и трещит, пытаясь в узком диапазоне, выставленном на шкале, самонастроиться на какую-нибудь станцию. Он посмотрел на часы. 23.22. Ничего себе поработал! Пять часов прослушивал «клопа», но ничего интересного так и не выловил. Не удивительно, что станция, передававшая джаз, давно закончила свою работу.

Он громко зевнул, потянулся.

— Эх, вздремнул маленько! — сказал он для «клопов» Моримерди и перевел настройку на круглосуточную станцию Брюкленда. Затем достал из сумки новую кювету, вставил ее в приемник и включил прямое прослушивание.

— … сломал челюсть, — услышал чей-то женский голос.

— Так… — протянул голос Линды. — И чем же еще интересуется мой разлюбезный гирр Шлей?

— Как сама понимаешь, Мейстро, от инккуба Петера в его положении добиться вразумительного ответа было трудно. Но насчет книг — это точно.

— Хорошо. Значит так. Заберете Шлея в полночь к козлу. Лучше всего через окно. И не опаздывайте. Я прибуду в час ночи. Все ясно?

— Да, Мейстро.

Послышался звук открываемой двери и все стихло.

Голос говорившей показался Гюнтеру знакомым. Он опять поставил на воспроизведение закристаллизованную кювету, нашел запись вчерашнего шабаша суккуб при сожжении уборочной машины и провел идентификацию.

Голос принадлежал суккубе Мерте.

Гюнтер посмотрел на часы. 23.36. Оказаться в положении пострадавшего от ведьм полицейского, ему не улыбалось.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Над крышей гостиницы вставала полная луна, заливая пепельным светом пустую площадь. Без единого огонька город выглядел мертвым, покинутым и заброшенным — холодные лучи ночного светила пылью тлена покрывали стены домов, булыжник мостовой, обезличивая цвета машин на стоянке.