Тени сна (сборник)

Дом запропастился где-то в угольных ямах города, Он его долго искал, блуждая, как в лихорадке, по ставшими вдруг чужими, незнакомыми, улицам. Но все же отыскал, вбежал в подъезд, стремглав поднялся на второй этаж и, тяжело дыша, упершись руками в стены, остановился перед дверью своей квартиры.

«У Нее есть ключ», — убеждал Он себя, глядя на закрытую дверь.

У Нее был ключ. Уезжая, Она забыла его отдать, а Он не стал напоминать. Все надеялся…

Непослушными руками Он открыл дверь и вошел. И, не включая свет, все понял.

Вода лилась с плаща на пол ручьями, растекаясь огромной лужей. Пьяная дурь ударила в голову.

— Нет… — прохрипел Он и ничком упал на чистую не разобранную постель. Прямо в плаще, мокром и грязном.

И продолжал падать…

«Не так это было, — вздохнул я. — Не посылал ты ей телеграммы. Напился — это было. И ливень был. А вот сон был уже потом, дома, а не в пивной…»

Я собрал листки и сложил их в папку. Не нужно было их читать. Ни к чему это. Только разбередил душу.

Я снова спрятал папку под ворох рукописей и посмотрел на будильник. Часа три у меня еще есть. Надо попытаться заснуть и поспать хоть чуть-чуть. Завтра будет трудный день.

Бросив на пол старое пальто, я выключил свет и улегся. Вообще на такой случай у меня имелся надувной матрац, но он хранился в комнате, а будить гостей не хотелось. Ничего, как-нибудь и так…

Из-за холодильника, наконец, выбралась Шипуша, подошла ко мне, обнюхала, и, недовольно урча, стала устраиваться на ночлег возле моей груди. Ночь — ее время.

Я погладил кошку.

— Не ревнуй, пожалуйста, — тихо сказал я ей. — Ты ведь моя единственная любимица…

* * *

— Ну, чего ты сидишь, чего не пишешь? — возмущался на стропилах беседки Лет. Он нервно топтался по перекладине руконогами; сверху сыпалась труха, а Волшебная Линза дергалась на шнурах, показывая то один уголок Светлой Страны, то другой.

Жилбыл поднял голову и посмотрел в желтые глаза Лета.

— Почему Государыня сегодня грустит? — спросил он.

— Вот и пиши об этом! На то ты и Летописец! — раздраженно крикнул Лет.

— Но я не знаю — почему.

— А ты и не должен знать, — отрезал Лет. — Твое дело описывать каждый день то, что ты видишь. Вот и пиши: «Сегодня Государыня была грустна…» Или — «грустила»? Ну, тебе виднее, как.

— А кому это нужно? — неожиданно спросил Жилбыл. Впервые он подумал об этом и задал вопрос.

— Как — кому? — опешил Лет, но тут же нашелся. — Кому надо, тому и нужно! А кому нужна жужилья радуга? Ты так скоро спросишь, кому нужна Государыня!

— Я спрашиваю не о том, — досадливо поморщился Жилбыл. — Послушай, Лет, а Летопись вообще кто-нибудь читает?

Лет замер на стропилах. С минуту он молчал, затем неуверенно проговорил:

— Кто-то, наверное, когда-нибудь прочитает…

— Лет, ты ведь здесь с самого начала, — сказал Жилбыл. — Ты помнишь первого Летописца?

— Да, — буркнул Лет. — Ты на моей памяти семьдесят четвертый.

— Так что, за все это время никто и никогда не брал читать Летопись?

На этот раз Лет промолчал, сконфуженно спрятавшись за стропилами.

— Значит, никто… — вздохнул Жилбыл. — А мне можно?

— Что — можно?

Из-за балки появился один глаз Лета.

— Почитать.

— А зачем?

Теперь уже два глаза Лета настороженно смотрели из-под крыши беседки на Жилбыла.

— Быть может, я узнаю причину, так расстроившую Государыню сегодня.

Желтые немигающие глаза Лета пыхнули неодобрением. Но сам он молчал.

— Что — нельзя? — спросил Жилбыл.

Лет отвел взгляд и неуверенно затоптался на стропилах.

— Вообще-то запрета нет…

— Так дай мне Летопись!

Лет медленно спустился по колонне на пол беседки.

— Может, не надо? — просительно протянул он.

— Надо, — усмехнулся Жилбыл.

Тенка, сидевшая на обруче на голове, подхихикнула, и Жилбыл погрозил ей пальцем.

Лет тяжело вздохнул и полез в нору. Отсутствовал он долго, но, наконец, выбрался назад, держа в руколапах плоскую деревянную шкатулку со свисающими с нее обрывками пыльной паутины.

— Может, все-таки не будешь читать? — снова жалостливо попросил он.

— Буду, — решительно сказал Жилбыл.

Лет горестно покачал головой и, смахнув паутину, протянул шкатулку Жилбылу.

— Бери. Только будь аккуратен.

Жилбыл вздрогнул. О том же предупреждала его Государыня. Многое знает она. И многое предвидит…

— Это вся Летопись? — изумился он, взяв шкатулку. На удивление, она оказалась практически невесомой.

— Вся. Шкатулка волшебная. Сколько в нее листов не клади, или сколько не возьми, будет одинаково.

Жилбыл поставил шкатулку на стол и открыл. Любопытная Тенка спорхнула с обруча и чуть ли не нырнула в шкатулку.

— Не мешай, — строго сказал Жилбыл, и жужинья послушно взлетела выше, зависнув в воздухе рядом с его головой.

В шкатулке мерцал белый туман, в котором плавала тоненькая стопка листов.

«Лишь зарделась заря над лугом, как жужинья Тенка…» — прочитал Жилбыл последнюю строчку на верхнем листе, и его брови недоуменно поползли вверх.

— Так это же я писал! — вновь изумился он.

— А кто же еще, — язвительно буркнул Лет. — Ты не с той стороны открыл Летопись. Переверни ее.