Тени солнечного города

- Все не так просто. Для того, чтобы человека в тюрьму упрятать, необходимо доказать его вину, и ты, как адвокат, это прекрасно знаешь. Видимо, имеет место подтасовка улик для того, чтобы подозреваемого было легче перевести в разряд обвиняемого, а затем - в разряд подсудимого. Знаешь, я это всесторонне и негласно, так сказать, поддерживаю - слишком много мрази развелось в последнее время, но есть одно «но». Если ради того, чтобы мразь за решетку отправить, нужно в деле кое-что незначительно подправить - это одно, но если подправить нужно ради того, чтобы невиновного подставить и таким образом статистику улучшить - это совсем другое.

- Почему ты мне об этом рассказываешь? - спросил Арестов, пораженный откровенностью Симбирцева.

- Потому что на эту мысль меня навело дело Громова. Вернее, мысль эта давно уже витала в моей голове, но дело Громова, которое мы давно держали в поле зрения и запросили сразу же, как только это стало возможно, помогло мне оформить мысль. Сейчас дело Громова - это повод для выяснения: прав я или нет. Кстати, если ты еще не в курсе, сообщаю тебе - экспертиза подтвердила, что первоначальный анализ подлинный, соответственно, процессуальные нарушения в деле имеются. Я тебе все так популярно объяснил потому, что мне нужна твоя помощь. Тебе это выгодно - это может помочь твоему клиенту. Откровенность за откровенность, рассказывай, что знаешь. Естественно, я не требую от тебя информации, которая каким-то образом может свидетельствовать против твоего подзащитного.

Аркадий некоторое время молчал, напряженно вглядывался в простоватое лицо Симбирцева и пытался понять, стоит ли доверять ему. Ведь если он все честно выложит Вячеславу и расскажет о ночи, проведенной им в комнате адвоката Петухова, то может и сам попасть на скамью подсудимых - за незаконное проникновение. Однако без рассказа о той ночи Симбирцев может и не поверить ему, а, следовательно, все его доводы по поводу того, что Громова подставили, будут выглядеть менее убедительно. Взвесив все «за» и «против», Аркадий решил действовать на свой страх и риск и все-таки выдать Симбирцеву полную, исчерпывающую информацию. Он рассказал об Анне Самариной и об угрозах в ее адрес, об убитом адвокате, о странной вечеринке, закончившейся ссорой Лизы Самариной и Семена Гольденштейна, о нелепой смерти Насти Колесниковой, о своих предположениях относительно того, что убийца связан с каким-то человеком из органов, и о том, что он и сам давно догадался, что в городе Солнечном кто-то установил свои порядки и законы и тщательно контролирует этот процесс.

- Значит, ты уверен, что Громова подставили? - спросил Симбирцев после того, как выслушал Аркадия.

- Абсолютно уверен. Понимаешь, не доверять его словам у меня нет никаких оснований.

- Даже после того, как он увел у тебя девушку? - насмешливо спросил Симбирцев, сверля Аркадия взглядом.

- Никто никого ни у кого не уводил. Это был честный выбор, - раздраженно выпалил Арестов.

- Ладно, не кипятись. Выясним все, не волнуйся. Но хочу тебя предупредить: если в ходе моего следствия выяснится, что Громов виновен, я приложу все свои силы, чтобы упрятать его если не в тюрьму, то в психушку. Сейчас мы с тобой на одной стороне, но в случае моих подозрений относительно действительной причастности Громова к смерти Лизы Самариной наши пути должны разойтись в разные стороны. Пока что мне ясно одно: Громов обожрался психотропным препаратом, запил его водкой, уснул и проснулся рядом с трупом Лизы Самариной. Самое неприятное для Громова - это то, что убита девушка была его ножом. Удар был нанесен сзади, и рост убийцы соответствовал росту Громова. Отпечатки пальцев, найденные на ноже, принадлежат Громову, расположены в соответствии с захватом ножа при ударе. Затрудняет дело и то, что нож несколько раз перекладывали в руке для нанесения последующих ударов. Предположить, что убийца так умен и сообразил вложить в руку Громова нож, потом вынул, опять вложил, и так несколько раз подряд - очень сложно.

- Не обязательно быть очень умным, если в милиции имеешь своего человека, который тебя подробно проконсультировал по всем вопросам, - высказался Арестов.

- Да, в этом что-то есть. Просматривается определенная логика - но тогда это вообще беспредел!

- А я тебе про что толкую? Настоящий убийца, вернее, настоящая, живет в этом городе, это точно - ее знал адвокат Петухов: когда она пришла к нему в номер, он поздоровался с ней, как со старой знакомой. Она имела доступ к медицинской карте Громова, знала, что он принимает фенектил, знала, что он слепой, как крот…

- Подожди, подожди! Ты явно опережаешь события. Я пока не готов связывать вместе убийство Елизаветы Самариной и адвоката Петухова. Для начала мне необходимо кое-что проверить. И последний вопрос: почему ты решил, что свидетельница Носкова говорит неправду?

- Она говорит чистую правду, но не всю. Я по выражению ее лица понял, что она что-то недоговаривает. Чувствую я - она еще что-то видела в тот вечер, но почему-то боится или не хочет в этом признаться.