Тени солнечного города

Однако есть ему в данный момент совершенно не хотелось - ему хотелось, чтобы Анна как можно быстрее села и спрятала свои босые ножки, от которых он не мог оторвать глаз, под стол. «Как же я, дурак, мог купить ей туфли тридцать девятого размера? - ругал он себя. - Как же я, дурак, раньше не обратил внимания на то, какие у нее изящные ступни, и туфли такого размера на ее ножке будут смотреться, как галоши».

Анна наконец села за стол, но от этого состояние его не улучшилось, а, напротив, ухудшилось. Он не мог выкинуть из головы эту маленькую особенность девушки. Ее ножка теперь оказалась в непосредственной близости от его ноги, и воображение беспощадно прорисовывало в мозгу скрытую от его глаз картину: миниатюрные аккуратные пальчики и тонкую щиколотку, на которую она, следуя последним веяниям моды, надела золотую цепочку…

«Нет, - резко осадил он себя, когда его рука невольно потянулась к колену девушки. - Ты не имеешь права! Слишком неравные условия, слишком большая разница в возрасте, слишком непредсказуемые последствия». Он с трудом удержался, чтобы не наделать глупостей, быстро покидал в себя еду, запил ее минералкой, поблагодарил Анну за ужин и собирался уйти, но девушка остановила его у двери.

- Анна, не молчите. Объясните мне, что я сделал не так? - повторил он свой вопрос. - Скажите, что вас так рассердило, и я все исправлю, обещаю.

- Во-первых, прекратите называть меня на «вы», - не оборачиваясь, сказала Анна. - Я не могу больше это выносить! Сначала мне было это приятно, но теперь мы уже достаточно знакомы, чтобы перейти с формального общения на дружеское.

- Я ведь только из уважения к вам… к тебе, если тебе хочется общаться на «ты», давай общаться на «ты», только и ты называй меня на «ты», договорились? - скороговоркой высказался Аркадий и почувствовал себя совершеннейшим кретином. - Но ведь это не основная причина твоего недовольства, да?

- Каждый вечер ты уезжаешь в гостиницу, а я живу в свое удовольствие в твоей квартире, - резко обернулась Анна. - Это неправильно! Я чувствую себя из-за этого неловко, поэтому прошу отвезти меня домой. Я больше не хочу доставлять тебе неудобств своим присутствием.

- Господи боже! - воскликнул Аркадий с облегчением. - Да с чего ты взяла, что доставляешь мне неудобства? Я совершенно спокойно, заметь, без всяких неудобств, живу в гостинице. Мало того, я очень счастлив, что моя квартира наконец хоть кому-то пригодилась. Что ты здесь, у меня…

- Но почему бы тебе не остаться?.. В конце концов, это твоя квартира. Что такого ужасного может произойти, если мы проведем ночь под одной крышей, но в разных комнатах? - Анна смотрела ему в глаза требовательно и с вызовом, и он, не выдержав ее взгляда, отвел взгляд в сторону.

Как он мог признаться ей, что ее близость, доступность и недоступность одновременно пугала его больше всего на свете! Что уже тогда, в первый день их знакомства, когда она, растерянная и испуганная, попросила его о помощи и осталась ночевать у него в номере, он так и не смог уснуть и всю ночь сжимал зубы, чтобы побороть в себе страсть, нестерпимое желание увлечь ее в этот безумный водоворот своих чувств - даже помимо ее воли. Что каждый вечер он навещает ее, потому что не может без нее дольше одного дня. А потом сбегает в гостиницу, боясь потерять над собой контроль.

- Это все из-за нее, да? Ты называл меня на «вы», чтобы выстроить непробиваемую стену между нами - из-за нее? Ты каждый вечер уезжаешь в гостиницу и ночуешь там, потому что не хочешь компрометировать себя? Она старше, она умней, ты проводишь с ней все свое свободное время, она тебе ближе, ты любишь ее… А я - просто маленькая девочка, которая попала в беду. Ты заботишься обо мне, потому что по природе своей ты благороден и безотказен. Только надо было сразу рассказать мне о ней!

- О ком - о ней? - пытаясь унять закипевшие мозги, спросил Аркадий.

- Ну хватит меня мучить! Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю! - чуть не плача воскликнула Анна и убежала в спальню, плотно прикрыв за собой дверь. Аркадий бросился следом, но около закрытой двери остановился и постучался.

- Анна, ты прости меня, конечно, только я, честно, не знаю, о ком ты говоришь. Может, намекнешь хотя бы, - Анна молчала, из-за двери слышались ее приглушенные рыдания.

Арестов постоял около двери в задумчивости, интенсивно почесал затылок и наконец понял, кого девушка имела в виду. Ему вдруг стало смешно, он постарался сдержать смех, но не смог. Взрыв хохота лишил его сил, он осел на пол и схватился за живот.

- Анна, господи, ты решила, что я и Ирина - любовники?! Да у меня никогда с ней ничего не было и быть не могло! - хохотал он. Приступ смеха сменился неожиданной откровенностью. Слова, которые он не решался произнести, посыпались из него, словно монеты из разбитой копилки. - Аня, Анечка, у меня никого нет! Я ни о каких женщинах не могу думать! Меня никто не волнует, никто, кроме тебя… - Он понял, что проговорился, перестал смеяться и прислушался - в спальне стояла тишина, Анна не подавала никаких признаков жизни.