Тени Солнца

Стоя босиком на песке, она осторожно огляделась, но заросли камышей скрывали ее со всех сторон. К тому же она попросила Жака никого не пускать к ручью. Шермэйн разделась, сбросив одежду на один из валунов, с куском мыла в руке вошла в воду и села на приятное песчаное дно так, что вода доходила ей до шеи. Сначала она вымыла голову, а потом спокойно легла и стала нежиться в воде, ласкающей ее, как шелк. Осмелевшие рыбки подплыли к ней и стали тыкаться в кожу, щекоча. Она вздрогнула и отогнала их.

Ополоснув голову, Шермэйн с закрытыми глазами вышла на берег и наклонилась за полотенцем. Внезапно Уолли Хендри зажал ей рот и обхватил сзади за талию.

— Пискнешь — шею сверну, — хрипло прошипел он ей в ухо. Она чувствовала его дыхание — теплое и вонючее. — Представь, что я твой ненаглядный Брюс, и все будет хорошо. — Хендри ухмыльнулся.

Его рука скользнула вниз по бедру, и Шермэйн, словно пораженная током, стала отчаянно сопротивляться. Посмеиваясь, Хендри легко ее удерживал.

В какой-то момент палец Хендри случайно попал в раскрытый рот девушки. С силой сжав зубы, она почувствовала, как треснула кожа. Рот наполнился вкусом крови.

— Ах ты, сука!

Хендри отдернул палец и ударил ее кулаком по лицу. Голова Шермэйн откинулась в сторону. Закричать она не смогла, и Уолли ударил ее снова.

Девушка упала на песок. Оглушенная ударами, она не могла поверить в то, что происходит, а Хендри всем телом навалился на нее и стал коленом грубо раздвигать ей бедра. Шермэйн снова начала сопротивляться, пытаясь увернуться от его губ и кислого дыхания.

— Нет, нет, нет, — повторяла она, вертя головой и крепко зажмурившись, чтобы не видеть нависающего над ней лица. Хендри был сильнее, намного сильнее. — Нет! — еще раз крикнула она. И потом: — А-а-а… — от боли, жгучей, резкой боли внутри и тяжелого тела сверху.

Казалось, этот бешеный, рычащий, дергающийся кошмар будет длиться вечно. Шермэйн чувствовала запах Уолли, его вонючий пот капал на ее запрокинутое, незащищенное лицо. Внезапно все прекратилось, и она открыла глаза.

Со скучающим выражением на лице Хендри стоял над ней, застегивая брюки. Он вытер рот тыльной стороной ладони, и она увидела, что у него дрожат пальцы. Когда он заговорил, голос прозвучал устало и равнодушно.

— У меня было и получше.

Шермэйн быстро перекатилась на живот и протянула руку к пистолету, лежащему на ее одежде. Хендри наступил ногой ей на руку, и она застонала, почувствовав, как прогибаются кости под его весом. Несмотря на боль, она прошептала:

— Ты свинья, грязная свинья…

Он снова ударил ее, на это раз открытой ладонью, и Шермэйн упала на спину.

Хендри подобрал пистолет и, высыпав патроны на песок, зашвырнул оружие в заросли камышей.

— Передай Керри, что, так уж и быть, я с ним тобой поделюсь, — сказал он и пошел прочь.

Белый песок сахарной глазурью покрывал ее влажное тело. Шермэйн медленно села, придерживая руку. Лицо начинало гореть в том месте, где Хендри ее ударил. Она тихо заплакала, дрожа всем телом, и слезы склеили ее длинные темные ресницы.

30

Раффи взял в руку бутылку и с сожалением осмотрел ее.

— Еще один глоток, и она пуста. — Он вышвырнул бутылку в окно. Она ударилась о дерево и с тихим хлопком разбилась.

— По пустым бутылкам мы всегда сможем найти дорогу назад, — улыбнулся Брюс, не переставая удивляться тому, сколько в Раффи влезает. Похоже, место еще оставалось. Сержант-майор наклонился за очередной бутылкой пива, и его живот расползся по коленям.

— Сколько мы уже проехали, босс?

Брюс посмотрел на датчик пробега:

— Восемьдесят семь миль.

Раффи кивнул:

— Неплохо. Скоро будем на месте.

Они помолчали. В разбитое лобовое стекло дул ветер. Трава, растущая посередине колеи, тихо шуршала по днищу машины.

— Босс… — наконец прервал молчание Раффи.

— Да?

— Я про лейтенанта Хендри и алмазы. Думаете, мы правильно сделали, что оставили его в лагере?

— Он в ловушке посреди джунглей. Даже если он найдет алмазы, пользы они ему не принесут.

— Надеюсь, что так. — Раффи отхлебнул пива и продолжил: — Имейте в виду, он из тех, в ком нельзя быть уверенным. — Он постучал себе по голове пальцем, толстым и черным, как кровяная колбаса. — У него с головой не в порядке. Он сумасшедший араб.

Брюс мрачно фыркнул.

— Надо вам быть с ним осторожнее, босс, — подвел итог Раффи. — Он в любой момент может попытаться с вами разделаться. Я вижу, он готовится. Говорю же, сумасшедший араб.

— Я послежу за ним, — сказал Брюс.

— Постарайтесь.

И опять они замолчали, слушая свист ветра и гудение мотора.

— Вон железная дорога. — Раффи указал на насыпь из серо-голубого щебня, видневшуюся среди деревьев.

— Почти на месте, — сказал Брюс.

Они миновали еще одну поляну, и над деревьями показалась водонапорная башня станции Мсапа.

— Приехали, — сказал Раффи и допил содержимое бутылки, которую держал в руке.

— Давай молиться, чтобы телеграф работал, а в Элизабетвиле у аппарата сидел бы телеграфист.