Тени. Сплетенные тьмой

У Джимми Клайна я взяла бы сейчас пиво, а здесь? Я понятия не имела, имелось ли здесь что-то настолько банальное, как пиво. Я потерла руки, потому что сатин доставлял мне чувство дискомфорта. Чувствовала себя лишней, но никто из присутствующих, похоже, не замечал меня. Не то чтобы я нуждалась во внимании. Не хватало мне еще преследователя с пистолетом. Или принудительного купания в бассейне.

Настороженно, с расправленными плечами я медленно прогуливалась вдоль террасы, не подходя к краю бассейна.

Я нервно терла руки о джинсы, потому что в моей голове внезапно всплыло задание Кросса.

Невольно мой взгляд скользнул к стеклянной лестнице. Она излучала холодную элегантность, а не домашний уют.

Возможно, никто из живущих в этом доме, и не заметил бы пропажи одного колечка. Возможно, было не так сложно и страшно достать кольцо, нужное Кроссу. Может, это обычное дело, после выполнения которого я наконец смогу вступить в новую жизнь, о которой так мечтала Флоренс.

Я разминала пальцы и продолжала разглядывать дом. От фасада, мимо стеклянного балкона, к великолепным окнам. Некоторые стеклопакеты на террасе были открыты. На всем третьем этаже горел свет и гремела музыка. Я держалась поодаль от эпицентра вечеринки и приблизилась к открытым дверям. Где-то там внутри находилось кольцо, которое могло стать первым шагом к решению проблем. Моим началом.

Где-то там…

– Привет, – за спиной раздался пугающий голос Тристана.

Я схватилась за сердце и испуганно вдохнула воздух.

– Черт возьми, ты меня напугал! – Я посмотрела на тень за его спиной и сморщила лоб. Я его не заметила. Карибские пальмы в больших горшках отбрасывали большие тени под лунным светом. Под ними расставили лежаки.

– Извини. – Он улыбнулся так, будто ему на самом деле не было жаль. – Ты стоишь здесь так одиноко и покинуто… – Он поднял руку, словно хотел дотронуться до меня. – Я хотел просто поздороваться. – Он снова опустил руку. На секунду мне показалось, я увидела разочарование в его взгляде.

– Ну, тогда привет! – сказала я и отвернулась. Он странно посмотрел на меня… Казалось, прочитал мои мысли, будто узнал, что я что-то замышляла.

С легкой ухмылкой на лице он взглядом прошелся по джинсам и ужасной блузке. Я почувствовала себя неловко и быстро скрестила руки на груди.

– Не смотри на меня так, – отмахнулась я и легонько пнула его ногой по голени. – У меня нет этих дурацких «Дольче и Габбана» в шкафу.

– Я смотрю на тебя, потому что мне нравится то, что я вижу, – пояснил он и подошел ближе. – Ты выделяешься из толпы, и, пожалуй, ты первая, кому это удалось.

Черт, когда он начинал говорить таким мягким голосом, мне было сложно подобрать остроумный ответ. При этом я не должна была забывать о том, что, возможно, он говорил эти фразочки каждой.

– Кстати, о толпе… – продолжила я. – Разве ты не хочешь снова вернуться вниз и слиться с ней?

– Хочешь от меня избавиться? – Его глаза лукаво сверкнули.

– Нет. Но у тебя там гости. Они наверняка хотят веселиться вместе с хозяином дома.

Он кивнул.

– Много гостей… и один особенный гость. – Он взял меня за руку, и у меня очень странно потянуло пальцы. Легкий приступ головокружения и…

– Эй, Тристан! – Он быстро отпустил мою руку и сделал шаг назад, когда одна из девушек в «Гуччи» подошла к нему. – Спустись ненадолго вниз. Александр сказал, во время последнего визита в The Ivy[5], ты разрубил саблей бутылку шампанского, – быстро протараторила она, схватила Тристана за руку и потащила за собой.

– Это была не сабля, – поправил он ее и бросил через плечо на меня извиняющийся взгляд. – Это был самурайский меч.

Посмотрев ему вслед, я сцепила руки в замок. Необъяснимое головокружение утихло, когда Тристан отпустил меня. Что это было?

Я разозлилась на себя из-за того, что так отреагировала на него и что не могла просто держаться от него подальше.

Я проклинала девушку с накачанными губами, в коротком, почти прозрачном платье, чьи руки непринужденно скользнули по спине Тристана. Его спина под белой рубашкой наверняка была хорошо сложена, и, казалось, это замечали все девушки. Как только он приближался, они окружали его, как мухи варенье.

В глубине души я надеялась, он обернется ко мне еще раз, но он этого не сделал.

– Я здесь не из-за него! – напомнила я себе строго и попыталась подавить странные покалывания кончиков пальцев.

Затем я ступила на стеклянную лестницу.

Бастиан стоял перед зеркалом и разглядывал шрамы на своем теле. Шрамы, которые оставляли ему плетения на протяжении многих лет. С тех времен, когда он еще не знал, что значит быть хранителем кольца. С тех времен, когда чувства не делали его слабее.

Его рука аккуратно провела по узловатому бугорку на бедре. Плетения внутри подстерегали его каждую секунду, жаждущие вырваться наружу. Они, как цепи, сковывали каждого, кто пытался из них освободиться. Они раскалывали тело, как цыпленок раскалывает яйцо, когда вылупляется из него.

Бастиан покачал головой над этим неуместным сравнением. Яичная скорлупа была сделана для того, чтобы в конце концов лопнуть. Она не чувствует боли. А он чувствовал.