Тени суккуба

Так или иначе, я сомневалась в этом. Оставляя его, я чувствовала как разрывается мое сердце. Действительно, мое сердце постоянно разбивалось. Можно подумать, что это может случиться только один раз. Это было то, чего я хотела. На что я поставила свою вечность. Кириакос был счастлив. Я спасла его и должна быть счастлива в ответ. Тем не менее, я чувствовала себя несчастнее, чем когда я стала суккубом. В тот момент я решила, что больше никогда не буду использовать форму Леты и ее имя. Я также хотела стереть ее из своей памяти…

— С тобой так просто, — прошипел онейрид.

Я решила, что это был Второй. Я вернулась в коробку.

— Нам даже не нужны ворота из слоновой кости.

Я была так поражена воспоминаниями о Кириакосе, правдой о том, что в действительности значит быть стертым из чьей-то жизни, что была склона согласиться со Вторым. Затем во мне зародился крошечный проблеск надежды. Я внимательно рассмотрела обоих онейридов.

— Что было в другом сне? — спросила я. — Перед этим о моем муже? Почему вы не позволили ему закончиться?

— Это был конец, — сказал Первый. Его голубые-голубые глаза были такими же, ничего не показывающими.

— Не конец, — доказывала я. — Вы его порезали. Но получилось не так как вы планировали, так ведь? Мои друзья узнали что-то от Данте, что-то такое, что вы не хотели чтобы они узнали.

— Они ничего не нашли, ответил второй. — Это была ложь. Мы дали тебе ложную надежду, надежду, которая разлетится в прах, когда ты будешь тратить свою вечность здесь.

— Вы врете, — сказала я. Искра, вспыхнувшая во мне разгорелась чуть сильнее. — Этот сон был правдой.

Первый присоединился к опровержению: — Единственная правда — это то, что ты не можешь ощутить разницу. И что нет никакой надежды.

— Вы лжете, — сказала я, но от взгляда двух пар холодных глаз, рассматривающих меня, моя надежда дрогнула.

Меня заполнила неуверенность. Я прошла чрез столь многое, своего рода психическое изнасилование, что я еще раз задумалась, могла ли я доверять себе. Мои слова были смелыми, но я больше не знала, можно ли им верить.

Второй улыбнулся, заглядывая в мой разум.

— Сон, — сказал он.

Глава 17

Мое изначальное время с Онейридами было смесью из правдивых и ложных снов. По мере того, как время шло — и, по-правде, я не могла сказать как долго это продолжалось — большинство из них казались правдивыми. Также были просмотры каждого ужасного воспоминания или намеки на мою современную жизнь, предназначенные, чтобы деморализовать меня и заставить скучать по дому.

Я по-прежнему разрывалась на части, все еще больше ощущая себя животным, чем человеком или суккубом или… кем-то еще. Все же, крохи рациональности во мне мучил вопрос о резкой нехватке ручной работы в видениях. Можно было предположить, что онейриды были ленивы. Что они просто давали мне переработанный материал, и всякий раз, когда я действительно видела своих друзей в мире, у меня складывалось впечатление, что это меньше походила на сон, а больше походило на переключение онейридами телеканалов, чтобы я оставалась невнимательной и давала им возможность кормить что-то на убой. Это почти выглядело так, что, будто они заставляли меня напряженно трудиться, потому что… ну, они были заняты. Но чем? Что произошло? Что Данте собирался рассказать Роману и другим? Было ли этого достаточно, чтобы заставить онейридов частично отвлечься от меня? Или это были игры с разумом, чтобы еще больше меня запутать?

Я продолжала надеяться, что увижу продолжение того, что случилось с Данте, но у Онейрид были другие части моей жизни, которые я оставила позади, чтобы показать мне. Или, хорошо, части, которые я не оставила позади. Симона все еще выдавала себя за меня, и Онейриды хотели, чтобы я знала об этом.

Добавляя соль на мою рану, она помогала Мэдди и Сету со свадьбой. Троица была в магазине тортов, и честно говоря я была чуть ли не больше удивлена увидеть там Сета нежели Симону в маскировке. Он держался в стороне от свадебного планирования как было возможно, пользуясь предлогом, что он для этого не годится и был счастлив позволить Мэдди заниматься теми вещами, которые она хочет.

Я не сомневалась относительно первой части того, что он сказал, но задалась вопросом относительно второй части. В глубине души я полагала, что он все еще любит меня и тайно надеялась, что он передал это Мэдди только, потому что он безразличен ко всему этому. Я хотела верить, что он действительно не заботится о планировании, потому что он не заботится о свадьбе.

Тем не менее было ясно, что я забочусь. Вернее — Симона заботится. Учитывая мое нежелание покупать платье, вы можете подумать, что Мэдди заметила мое внезапно увеличенное рвение. Нет. Мэдди была слишком захвачена своим пузырем счастья и приветствовала «мою» помощь.

Таким образом эта троица отправилась в путешествие за праздничным тортом, посещение всех бакалей Мэдди обобщила в список, включающий в себя часы поисков в интернете.

— Вы хотите сливочный, — сказала Симона, облизывая сахарную глазурь с пальцев в пекарне на Белтаун. На самом деле, это было больше похоже на сосание.