Тени у порога

Через полчаса оживленной дискуссии выработали общее мнение, что бортовой компьютер — это хорошо. А эйдосимулятор — еще лучше. Так же все сошлись, что поляны, склоны и холмы в лесных колодцах, до краев наполненные яркими цветами и не понятно чем еще, вроде бы располагались по линии полета следующим образом: оранжевая слева близко, голубая слева далеко, красная справа на среднем удалении, зеленая и фиолетовая справа близко, потом Вадковский увидел каменистую осыпь слева на среднем удалении и они круто свернули влево. Сам корабль стоит на полянке с желтыми цветами и частыми каменистыми выходами. Заметить его будет несложно.

Трайнис ножом наметил поляны и соединил их ломаной линией:

— Какой-никакой, ориентир.

Насчет удаления от корабля сошлись на двадцати пяти километрах.

— Черт, много, — пробормотал Лядов. — И это ведь только по прямой.

— Да, — Трайнис посмотрел в вечереющее небо. — К тому же прямая идеальная — по воздуху.

Вадковскому показалось, что стало прохладнее. Он тут же напомнил себе, что на нем универсальный комбинезон, пусть даже неисправный. Волнуешься, прогрессор? Ничего еще не случилось.

Трайнис поднялся:

— Правило первое и главное — держаться вместе. Никому не отходить от основной группы за пределы прямой видимости. В таком лесу это пара шагов. Поняли?

— Так точно, — ответил Вадковский. Лицевой щиток он залихватски сдвинул на макушку.

— Вот и хорошо. — Трайнис оглядел экипаж. Остановился взглядом на Романе. — Ты у нас тащишь меньше всего вещей.

— Так давайте я...

— Погоди. Дело не в тяжести. Твоя задача — делать зарубки. Махать руками придется постоянно. Если придумаешь другой способ — молодец. Также возлагаю на тебя тыл. Следи. Я буду штурманом.

— А мне? — спросил Лядов.

— Ты умеешь обращаться с пистолетом. На тебе, Слава, оборона, ну и общее знание реалий того времени. Вспоминай все, что знаешь, что нам поможет.

Лядов кивнул, торопливо достал из сумки свое странноватое оружие, щелкнул чем-то на нем и сунул в большой карман на правом бедре. Карман оставил незастегнутым.

Трайнис проследил за его действиями одобрительно.

— Если кому-то придет в голову идея, даже бредовая, — сразу говорите вслух. Может быть нас это спасет. Я был один раз на дикой планете, но там глайдеры не выходили из строя даже от прямого попадания молнии, в звене было пять машин, а экипаж состоял из разведчиков и десантников. На орбите висела пара спутников поддержки, каждому из нас был выдан спецмульт глобального позиционирования. Мы же сейчас в совершенно другой ситуации. Так что не переставайте надеяться на себя каждую секунду. Вбейте себе это в подсознание. Мы здесь одни.

— Где это тебе так повезло — с настоящим десантом покататься? — с завистью спросил Вадковский.

— По знакомству. Дядя мой командира десантной группы упросил.

— А, Кирилл. Хороший у тебя дядя, — кивнул Роман. — Хотел я с ним переговорить вживую. Где он сейчас?

— На Гарпии.

— Ну и названия у планет порой...

— Соответственно характеру планеты.

— Представляю, что творится на планете Одуванчик, — в ужасе сжал ладонями щеки Роман.

— Как что? — удивился Трайнис. — На ней все мирно и ласково.

— Нет, — сказал Вадковский. — Сначала там все желтеют, потом седеют, а потом всех уносит ветром.

— Тьфу, — не выдержал Трайнис. — Ладно, двинулись. Время дорого.

Они быстро свернули лагерь, проверили, не осталось ли что-нибудь в траве.

Легкая вечерняя тень лежала на всем вокруг. Овал неба над головой чуть померк и принял насыщенно-красный цвет, густеющий к западу.

— А теперь пойдем, — сказал Трайнис.

Он подхватил за широкую эластичную ручку контейнер, Лядов забросил на плечо ремень кожаной сумки.

— Подождите. — Вадковский рассовывал выданные припасы по многочисленным карманам комбинезона и косился на узкую полосу композита у ног, равнодушно брошенную Трайнисом.

— Пойдем. — Обернувшись, Гинтас кивнул на вершину склона, где частоколом толпились высоченные деревья. — До темноты час-полтора. Если что-то впереди будет не так, успеем вернуться к глайдеру.

— Поехали, — сказал Лядов.

Гравий заскрипел под подошвами, постепенно затихая. Жесткая трава все смелее пробивалась наружу, по мере того как они приближались к стене леса.

Как в ворота пройдя между стволов, они шагнули в густой сумрак, показавшийся полной темнотой, и остановились. Сначала были видны только красные кусочки закатного неба высоко над головой и туманно-розовое пространство позади, над осыпью, перечеркнутое гигантской черной гребенкой. Потом вокруг медленно проступили черно-зелено-сизые деревья. Изнутри лес напоминал бесконечный, темный, заброшенный храм. Деревья были огромными и ровными, как на подбор. Кроны начинались на большой высоте от земли. Подлесок оказался бедным — редкие кусты, грубая жесткая трава по колено, — наверное, тут всегда не хватало света. Трава колтуном топорщилась на кочках, словно под дерном прятались древние пни и валуны. Воздух был густой, застоявшийся, лесной, и был обездвижен прозрачным балластом тишины. Звуки здесь быстро вязли, не рождая эха. Сам же лес молчал.