Тени у порога

Вскоре жгут был снят, кровавые лохмотья срезаны, а плечо Лядова аккуратно перевязано относительно чистой и целой тряпкой — майкой Трайниса. С левой стороны покрытый разноцветными — преимущественно красными — пятнами комбинезон Лядова частично превратился в безрукавку.

Вадковский чпокнул пробкой, протянул Лядову бутылку.

— Хлебни. Врачи рекомендуют.

— Лучше, наверное, воды, — усомнился Трайнис, посмотрев через плечо. Он стоял к ним спиной, обозревая поляну, со стороны которой появился Вадковский. Пистолет Трайнис держал в опущенной руке.

— Немного можно, — сказал Роман и протянул Лядову брикет.

Тот покачал головой.

— Подкрепись. Там еще есть, — сказал Вадковский.

— Я знаю, сколько там есть, — невесело сказал Лядов.

— Боевой рацион, — напомнил Вадковский. — Тут витамины.

Лядов молча начал жевать, смотря в траву. Левая рука его висела как плеть.

— Больно?

— Нормально.

Лядов выглядел равнодушным. Это не понравилось Роману.

— Держи воду. Обязательно попей. — Вадковский поставил в траву возле ноги Лядова флягу. Поднялся, подошел к Трайнису.

— Надо уходить, — сказал Трайнис.

Они посмотрели друг на друга. Вадковский отметил растерянность на лице самого старшего из их компании, и самого опытного. Трайнис отвел взгляд.

— Как-то все не так, — пробормотал он. — Неправильно все. Почему мы должны, как какие-то питекантропы... — он оборвал себя, потемнев лицом.

Вадковский подождал и тихо сказал:

— Биопласт справился. Хорошо, что перелома нет. Славке повезло. Сейчас наберется сил.

— Бери пистолет, давай мне тесак, — глухо сказал Трайнис.

— По-моему, отметки больше не стоит делать, — сказал Вадковский, меняясь оружием. _ Две причины: время и...

— Понял. Я пойду со Славой, — сказал Трайнис.

— Я возьму контейнер.

Лядов, опираясь о ствол, морщась поднимался с земли. К нему бросились, бережно помогли с двух сторон.

Перегруппировавшись, тронулись в путь.

Вадковский шел впереди, придерживая за спиной контейнер, ремень которого впился ему в левое плечо. Пистолет в его правой руке был взведен и снят с предохранителя.

Трайнис поддерживал Лядова под здоровую руку, хотя тот сквозь зубы заверял, что чувствует себя уверенно.

Шли молча. Было решено производить как можно меньше шума и не оставлять, по возможности, никаких следов.

Следующим ориентиром, по словам Романа, была некая, как он назвал, Щека.

Что за Щека — выяснять времени не было. «Там увидите, — коротко бросил он. — Щека как щека».

Было заметно, что путь пролегает между двумя возвышенностями — справа и слева деревья взбирались на склоны.

Вадковский уверенно и упорно шел вперед, словно уже ходил здесь. Трайнис поглядывал по сторонам — ему не нравилось, что чаща зажимает их в низине. Напасть здесь на отряд было проще простого.

Вадковский шел как заведенный, ничего не замечая вокруг. Вереницы гигантских шершавых стволов сонно уплывали назад.

В низине было сумрачнее, чем на ровных участках. А может быть, так только казалось. Вадковский поднял глаза: наконец появился просвет. Лучи солнца под острым углом врывались в зеленую полутьму, мягкие желтые блики лежали на верхних частях стволов. Дело не в низине — просто солнце опустилось, вечереет. Роман словно очнулся, и замедлил шаг. Ему показалось, что возле самого просвета в кроне что-то роится — облачко насекомых или пылинки танцевали в луче света. Все равно. Это теперь не важно.

— Слава, время, — тихо сказал Вадковский.

Последовала пауза, тихая реплика Гинтаса, и прерывающийся голос Лядова:

— Я их где-то потерял.

— Мы идем часа два, — сказал Трайнис.

Вадковский разглядывал лучи, силы которых не хватало, чтобы добросить пятно солнечного света на дно зеленого молчания. Солнце уже вошло в последнюю четверть своего дневного пути. В их распоряжении два часа. Ну три. На равнине летние сумерки длинны, но под зеленым щитом они начнутся раньше и будут гораздо короче. Сейчас бы идти и идти... Возвышенности по сторонам и не думали понижаться, что было бы верным признаком выхода на следующую опорную точку.

Вадковский скрепя сердце сказал:

— Привал.

И остановился. Просто встал столбом там, где шел. Отдыхать ему не хотелось. То есть он в иной ситуации с огромным удовольствием сбросил бы с себя весь груз, смыл грязь с уставшего тела, вдоволь поплескавшись в горячей воде, потом бы не спеша плотно поел, а потом бы завалился спать на целые сутки в своей комнате с открытым настежь окном. Но здесь подобные желания... Нет, он не подавлял их. Просто та жизнь осталась там, а здесь шла совсем другая, своя жизнь, где желания тела — дело десятое.

— Если из-за меня, — донесся бесцветный голос подходящего Лядова, — то привал делать не стоит. Я дойду.

Трайнис и Лядов остановились рядом с Вадковским. Лядов правой рукой держался за плечо Гинтаса, но стоял вполне уверенно. Наверное, действительно это была не слабость, а анестезирующее действие лекарства.