Тени в холодных ивах

Мне уже не терпелось вернуться к Кристине и обо всем ее расспросить. Родионов задавал мне еще какие-то вопросы, вспоминал преподавателя, коллегу Марины, Михаила Мезенцева, мне же в голову лезли, как голодные ядовитые пауки, мысли о Кристине, ее больших деньгах, мотовстве, скрытности… И никак не связывались у меня все эти люди и события: Кристина, Марина, какой-то пейзажист Зимин и большие деньги. Одна версия нелепее другой заставляли мои бедные мозги вскипать: а вдруг Кристина и моя сестра Марина похитили шедевральный пейзаж этого Зимина и продали за границу?!

После разговора с Родионовым я вышла на улицу, постояла немного на крыльце, вдыхая свежий воздух, словно таким образом мои мозги могли прийти в порядок.

Теперь мне почему-то не хотелось ехать к Метелям. И домой тоже. Но не на улице же мне оставаться! Хотя почему на улице? Я же могу снять номер в гостинице и там отдохнуть, обо всем подумать.

Я села в машину и поехала в центр, в гостиницу «Москва». Думаю, в каждом городе есть такая гостиница, там по определению должны быть чистые и комфортные номера.

Я уже вошла в холл, полупустой, с мраморными полами и красивыми, обитыми малиновым бархатом винтажными диванчиками и шикарными пальмами в кадках, как мне позвонили.

Илья. Я чуть не задохнулась от счастья, вдруг осознав, что за всеми последними событиями своей жизни, связанными с трагедией и назревающими разочарованиями, я на время забыла Илью, мужчину, который был так нежен со мной и, кажется, даже любил. Конечно, внезапное появление в его доме Зои уничтожило всю романтику, подпортило нашу «медовую» ночь, остудило наши тела. Мы и попрощаться-то не смогли как следует, вернее, как бы нам, влюбленным друг в друга, этого хотелось. И чем дольше становилась пауза, чем дольше я не видела Илью (а ведь уже прошло довольно много часов), тем больше мне начинало казаться, что я всю эту любовь его придумала. Ну, переспал со мной да и забыл. Хотя я же знала, что он не такой! Он же намекал мне, что мы – пара! Так намекал или я сама себе все это придумала? Но откуда же тогда то ощущение полного счастья, в котором я пребывала, чувствуя кожей тепло его тела, его крепкие и нежные руки? Но что я знала о мужчинах? Книги и кино о любви свидетельствовали как раз о том, что мужчина в порыве страсти может наговорить и наобещать женщине все, что она только хочет услышать.

– Катя, привет! – голос его звучал радостно, что уже было хорошо. – Ты извини, что я не звонил. Решал свой вопрос, как вы мне с Зоей и посоветовали. Конечно, нервничал страшно, боялся, что откажут, что не возьмут, но они взяли! Я и с Настей связался перед этим, потом встретился, мы с ней так хорошо поговорили. Да, ты права, она на самом деле собиралась возвращаться к преподаванию, ей трудно руководить лицеем. Словом, у меня все получилось! Я сказал, как ты и посоветовала, что перенес операцию… Мне очень трудно было лгать, и я бы ни за что не решился на этот разговор, не стал бы проситься обратно, если бы вы не накрутили меня. Я прямо как в ледяную прорубь нырнул. И очень, очень боялся, что меня начнут расспрашивать про тебя, Марину. Но ты права, никто ничего не знает! Но теперь же все изменится, да? Теперь нам и скрываться-то не нужно будет! Катя, ты слышишь меня?! Ты вообще где?

– Я здесь, Илья, – слезы текли по моим щекам. Как же я была рада за него! – Здесь.

– Я хотел бы встретиться с тобой. Немедленно. Ты занята?

Я хотела ему ответить, что стою в гостинице и собираюсь снять номер, но, боюсь, это напрягло бы его. Хотя…

– Катя, ты чего молчишь?

– Илья, у меня проблемы. И мне не с кем поделиться, поговорить… Я запуталась, не знаю уже, кому верить, а кому нет!

– Мне! Мне надо верить! Где ты, я еду к тебе!

– Я в гостинице «Москва»… – Я разрыдалась, что случалось теперь со мной нередко.

19

Обыск в квартире Мезенцева подтвердил слова соседки Полянкиной о том, что в жизни этого тихого и скромного на вид преподавателя биологии была любовь, а потом и великая трагедия. Девушка, которую он любил, Полина Мареева, действительно покончила жизнь самоубийством, выбросившись с одиннадцатого этажа из окна своей квартиры.

– Прошло всего полгода, а он начал уже приударять за Фионовой, – сказала Рожкова, когда они вернулись в машину. – Да, жаль, что ноутбук не открыли…

– Это тебе не телефон Фионовой! – улыбнулся Сергей, вспоминая, как они оба обрадовались, когда выяснилось, что с телефона погибшей снята блокировка. – Но ничего, сейчас наш спец Гриша все вскроет, расскажет нам, чем жил и интересовался Мезенцев.

И без всякого перехода:

– Рожкова, что ты делаешь сегодня вечером?

– Думаю, что буду очень занята, – ответила она серьезно.

– Да? Интересно, чем же?

– Найду чем. Вы, мужчины, существа инопланетные. И мы, женщины, вас никогда не поймем и не простим.

– В смысле? Ты о чем, Рожкова?

– Вот случись что со мной, авария к примеру, ты бросишь меня, оставишь инвалидом. А если умру, через пару месяцев уже найдешь себе другую. И тогда, спрашивается, какой смысл во всех этих отношениях, когда они недолговечны? Когда нет настоящей любви?