Тени в лабиринте

— Хотите кофе? — черные зрачки Синельниковой устремлены на меня.

— С удовольствием!

Марина достает из сумки термос и через несколько секунд густой аромат заполняет кабинет.

— А как лично вы расцениваете гибель Тюкульмина?

— Мне трудно судить, — девушка ловко наливает обжигающий напиток в маленькие чашечки. — Подобные происшествия, к сожалению, не столь уж редки. Конечно, мы занимаемся профилактикой, но пользы от нее мало. Люди тонут, особенно, находясь в нетрезвом состоянии. Может, поэтому и на случай с Тюкульминым смотрели сквозь пальцы.

Мы молча пьем кофе, думая каждый о своем…

Возвратившись в гостиничный номер после долгих хождений по улицам, лишний раз убеждаешься, какая отличная штука — бесперебойное отопление. Тепло обволакивает и действует расслабляюще, но сознание командует — со-сре-до-то-чить-ся! Дежурная по этажу предупредила меня, что уже дважды звонили из Верхнеозерска и просили передать, чтобы я перезвонил на работу. Интересно, что там еще произошло…

— Алло, Верхнеозерск заказывали?

— Да-да!

— Говорите…

— Товарищ майор?

— Что стряслось, Лева?

— Все по порядку, шеф, — интонация Чижмина вибрирует на уровне торжественной речи. — Шкурки, находившиеся в чемодане Моисеева, прибыли к нам из зверосовхоза «Прогресс» Чулымского района Новосибирской области.

— Как вы это выяснили?

— «Прогресс» — один из поставщиков сырья для нашей фабрики индпошива. В середине октября фабрика получила очередную партию ондатровых шкурок, по выделке идентичных принесенным Клавдией Павлюк. Утром мы связались с тамошним горотделом и кое-что прояснилось. Нам сообщили, что на звероферме работниками ОБХСС вскрыты крупные хищения, которые систематически совершались в течение ряда лет. Основной организатор хищений скрылся, прихватив с собой, по-видимому, большую сумму денег.

— А в деталях?

— Более подробные данные придут после нашего официального запроса.

— Послали телефонограммой?

— Конечно. Ответа ждем с минуты на минуту. Владимир Петрович после совещания у Коваленко поручил мне вечером вылететь на место для проверки линии зверосовхоз «Прогресс» — Моисеев.

— Лева, возьми с собой фотографии всех лиц, попавших в поле нашего зрения.

— Обязательно.

— Как выполняется мое распоряжение относительно Павлюк и Беловой?

— Оперативно, товарищ майор. Что там у вас?

— Возвращаюсь вечерним рейсом, надеюсь прибыть не с пустыми руками. Лева, я тебя попрошу перед отъездом послать повестку Кормилину. Самое время побеседовать с уважаемым Иваном Трофимовичем в официальной обстановке.

— Будет сделано.

— Да, кстати, а что показали остальные участники ночной игры?

— Тимошкин опросил Коржова. Тот подтвердил, что из квартиры никто не отлучался.

— А четвертый?

— Гонтовой явиться не соизволил. Со слов жены, уехал на праздники к родственникам.

— Ну, ни пуха, лейтенант! Спасибо за информацию.

— К черту!..

Пора собирать вещи. Наконец-то начала появляться твердая почва под ногами. Куда мог бежать организатор хищений? Весьма вероятно, что к нам, в Верхнеозерск. Ведь нужно предупредить сообщников, застраховаться на случай внезапной проверки на фабрике у Кормилина и обрубить связующие звенья. Петр Моисеев, видимо, был таким звеном. Но кто непосредственный убийца? Мог ли Тюкульмин иметь отношение к делу? Теоретически — да! Знакомый таксист, необъяснимый отъезд на следующий день после убийства, загадочная гибель в Южноморске…

Вежливый стук в дверь и на пороге предстает Клим Борисович собственной персоной. Приветливо улыбаясь, он вытряхивает намокшую шляпу, поправляет галстук и заводит разговор о моем самочувствии. Далась всем эта тема! Должно быть, вид у меня действительно неважный.

— Если прихватит радикулит, — Карташевский энергично жестикулирует, — пиши пропало.

— Да пока обходит стороной. Так что у нас новенького?

— Пять взяток на мизере! — Клим сокрушенно разводит руками, лезет во внутренний карман куртки и возвращает мне фотографию Тюкульмина. — Я уж и так и эдак, столько порогов обил, собрал, извиняюсь, целый консилиум. Люди солидные, в авторитете. Общее мнение — работа не местных. Да и какой понт? Под расстрельное дело никто не подпишется даже за куш в пару пальцев толщиной, а тут, как я понимаю, такими деньгами не пахло. Иначе где-нибудь шорох прошел бы. Нет-нет, искать надо не здесь, по другому адресу.

— Ладно, — сухо говорю я, — и на том спасибо. По другому, так по другому. В этом я, собственно, и не сомневался. К кофе слабость питаете?

Клим Борисович внимательно изучает надпись на этикетке и глубоко вздыхает.

— За всю свою безрадостную жизнь кочевника-миссионера я иногда позволял себе иметь слабость к прекрасной половине человечества, ипподрому и марочным винам. Уверяю вас, три слабости для одного мужчины со скромным достатком — разорительная роскошь. Но кто, хотел бы я знать, откажется от чашки кофе, когда угощает сам…

— Начальник уголовного розыска, — подсказываю я.