Тени вересковых пустошей (СИ)

— Тогда… может, хоть печь включишь? — Предложил он едко.

Зарделась, уставившись в пузырек с… не знаю, чем, я была сосредоточена на другом — на позоре позоров.

— Может и включу, — с гордо поднятой головой подтвердила я.

Черныш снова уронил голову и поболтал ей из стороны в сторону, обреченно вздохнув. Не хочу это комментировать.

Не скажу, что мое присутствие было необходимым, или… иль Кан не мог, прям, без меня справиться. Он то медитировал, то пытался активировать клинок и пройти незамеченным, особо со мной и не общался. Как и я с ним. Но… как-то не очень хотелось, прям, взять и… разойтись. Ничего страшного не происходит, так ведь? Вот.

В общем — сорок четвертая попытка, я взбалтываю пузырек, пытаясь добиться голубоватого осадка, молюсь всем, кто слышит, чтобы все получилось (пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!) и таращусь на результат, когда тот выдает то, что заявлено! Даже Черныш уронил челюсть, а это выглядело забавно по меньшей мере. Так что…

Взяла бабушкино письмо, которое мы нашли в ее ученической комнате, адресованное Чернышу, разложила на столе, дыхнула на всякий случай (а почему бы, собственно, и нет?) и капнула зелье на листок. На всякий случай не все содержимое резко бахнула, дозировала, но… когда на листочке проявилось нечто, словно карман открываешь, я уже смелее равномерно распределила все содержимое колбы и…

— Что это? Что это такое?! — Разглядывал во все глаза Черныш.

То, что скрывалось под обычной надписью оказалось… сложным кругом со сплетениями и переплетениями, которые… которые…

— Я никогда ничего подобного не встречал, — изучал все Черныш.

— А я встречала, — отрешенно заметила я.

Черныш сначала меня не услышал, повернул голову, словно сова, то в одну, то в другую сторону, а затем вперился в меня внимательным взглядом.

— Откуда?! Как? Когда?

— Когда мы с некро Кричем ходили в катакомбы, — объяснила я Чернышу.

— Вы ходили в катакомбы?! — Не выдержал вежливого игнорирования нашей беседы с котом иль Кан, вклинившись.

Сам, похоже, от себя не ожидал, ведь тут же ретировался, вспыхнул, извинился и вернулся к своим занятиям. Я же тихонько поведала Чернышу о своих изысканиях. Мой фамильяр глубоко задумался, сидел неподвижно, изучая этот символ.

— Но ведь… Э писала, что хочет завершить какое-то дело. Как это связано? — Пожимаю плечами. — Слишком неопределенно…

— Предлагаю помощь зала, — указываю на браслет, Черныш кивает, и я зову Броню.

После случившегося с… Мастером теней, он заглядывал ко мне разок, но и тот был каким-то странным. То есть он густо покраснел, стеснялся, мялся, жался, в общем — я зря его тогда целовала. Но я была не в себе. Не скажу, что я туда вернулась, да и раньше знала дорогу, но… в общем — мы с Броней друзья! И хватит об этом.

Несмотря на то, что браслет должен был привести ко мне Броню моментально, в первый момент ничего не поменялось и не произошло. Мы подождали несколько минут, упорно разглядывая браслет на моем запястье. Ничего не происходило. Хм…

— Это что? — Вдруг спрашивает иль Кан.

Мы с Чернышем только успеваем на него глянуть — в данный миг боевой маг выглядывал в коридор — а он уже ныряет в кузню и со скоростью пули закрывает дверь, подпирая ее собой. Взгляд его несколько напуганный, он сначала как будто просто анализирует информацию, потом видит нас и дарит нервную улыбку.

— Не хочу пугать, но… там, похоже, какой-то монстр, — сообщает иль Кан коротко и по делу.

Тут уж мы с Чернышем переглядываемся, секунда промедления — вскакиваю на ноги, Черныш запрыгивает мне в руки, мы подходим чуть ближе к выходу. Иль Кан делает несколько глубоких вздохов, потом зажимает оба клинка в своих руках и готовится принимать бой.

Монстр? Это что еще такое? Зачем? То есть — ну, зачем?

Иль Кан открывает дверь, решительно выступает вперед, а я до последнего не верю, что там действительно какой-то монстр. И зря. Он появляется внезапно, Черныш издает испуганное «мяу», а к нам в кузню заходит какой-то… снежный человек?

— Здравица! — Желает знакомый голос.

Хорошенько рассматриваю снежное чудовище, размером с добротную гориллу, пытаюсь сопоставить несопоставимое, но все-таки:

— Броня?

Иль Кан с удивлением косится на меня, потом сам, видимо, прокручивает в голове его «здравица» и опускает оружие. Броня, который был несколько удивлен подобной реакции, только сейчас как будто замечает свой внешний вид, встряхивается, словно собака, а затем быстро переносится несколько раз до тех пор, пока снег не исчезает, а перед нами не предстает обычный и знакомый нам Страж.

— Ты это, поосторожнее так разгуливай, — предостерегает иль Кан. — А то — мало ли кто тебя еще не признает?

Броня виновато улыбается и снова краснеет, как помидор, когда видит меня. Иль Кан почему-то этот момент ревностно отслеживает. Я же, чтобы не разжигать еще большую рознь, быстренько прощаюсь с боевым магом и пытаюсь его вытолкать. Он остается этим недоволен, но уходит.

— Снаружи просто невообразимое происходит! — Присаживаясь на первый попавшийся стул, сообщает мне Страж.