Тени возмездия

В неприметной легковой машине, припаркованной неподалеку от места действия, начальник местной полиции, постоянно вытирая выступавший от волнения пот, уже в который раз упрашивал секретаря городского комитета СЕПГ [11], по сути хозяина города, дать разрешение на разгон творившегося безобразия. Но тот, видя, как спокоен товарищ из всесильного советского КГБ, такой команды не давал. Вокруг толпы сноровисто шныряли несколько человек с фотоаппаратами. Им никто не мешал. Наконец на ворота залез молодой человек и стал выкрикивать какие-то лозунги. Вокруг него сразу сомкнулась пятерка молодых людей, не давая партийным и молодежным активистам из Союза свободной немецкой молодежи (Freie Deutsche Jugend) стащить провокатора с ворот. На балконе в доме напротив вывесили уже желтое полотенце, и тут же в пяти местах откуда-то появились плакаты с требованиями объединить Германию, изгнать оккупантов, провести свободные выборы.

Север выдержал еще некоторое время, чтобы все корреспонденты успели сделать несколько снимков с разных ракурсов, и кивнул секретарю горкома. Тот сразу же продублировал разрешение главе полиции. Офицер пулей выскочил из автомобиля и нырнул за угол дома. Оттуда тотчас же выбежали полицейские. Свистками и дубинками они быстро рассеяли толпу. На балконе уже развевалось красное полотенце. В толпе раздались призывы тем, кому надо на смену, нужно бежать к боковым воротам, а не центральным.

Никакой информации в местной прессе об инциденте у главной пекарни города не было, поэтому активно поползли слухи о том, что Штази расстреляло мирную демонстрацию. В ФРГ с удовольствием перепечатали свидетельства «очевидцев», снабдив их довольно броскими фото. Несколько экземпляров этих изданий были оперативно переправлены в Южную Америку.

Через три дня Хаген передал Вальтеру конверт, в котором был адрес контакта в Буэнос-Айресе и телефон для связи. Операция «Тарантул» набирала обороты.

Руководство советской внешней разведки и контрразведки решило отправить Вальтера и Севера разными маршрутами. Встретиться они должны были уже в Монтевидео, столице Уругвая. Именно там располагалась базовая резидентура советской внешней разведки. Резидент уже получил задание Центра собрать всю возможную информацию по указанному адресу и телефону, подготовить в Буэнос-Айресе конспиративные квартиры на случай обострения ситуации. После встречи Вальтер и Север должны также порознь отправиться в Аргентину для выполнения основного задания. Майор летел самолетом в Латинскую Америку вкруговую, с многочисленными пересадками через США, там у него было небольшое дело, а Матвей отплывал на грузо-пассажирском судне из Марселя. Маршрут подгадали, чтобы вместе с ним на этом же судне отправлялся со своим заданием другой советский нелегал Агостиньо Гомес. Им забронировали билеты в одной каюте с условием, что матерый нелегал поможет новичку в плане изучения испанского, а также поделится опытом подпольной работы и знаниями об оперативной обстановке в Латинской Америке.

Перед дальней поездкой Севера вызвали в Москву, чтобы проконсультировать об особенностях разведывательной работы в новом для него регионе. Товарищ, которого рекомендовали как специалиста по Южной Америке, опоздал на встречу на конспиративной квартире почти на 15 минут. По логике он должен был начать извиняться и оправдываться, но это всегда проигрышная позиция. Оправдывающийся отдает инициативу и роль доминанта собеседнику практически без боя. Юзек, так он представился, таких элементарных проколов не допускал. Хотя он прошелся по личностям членов ученого совета, из-за бюрократизма которых он задержался, но выглядело это не как оправдание, а как наезд. Получилось, что он подключил Матвея к обсуждению ситуации, при этом активно навязывая свое видение.

— Представляете, молодой человек, они пытались мне навязать мнение о Симоне Боливаре. При том что ни один из них не сможет выговорить его полное имя. Вы можете?

— Пока нет, но постараюсь, — на всякий случай пообещал Север.

— Запомните, его полное имя Симоон Хосее Антонио де ла Сантисима Тринидад Болиивар де ла Консепсьон-и-Понте Паласиос-и-Бланко. Если сможете запомнить, то любой боливиец, венесуэлец, аргентинец, чилиец — в общем, все латиноамериканцы изначально проявят к вам огромное уважение. Наши ученые мужи стали рассказывать мне о его роли с точки зрения марксистско-ленинской теории. Вот вы можете найти общие черты между Боливаром и Степаном Разиным? А они могут.

Это был подвижный толстяк на вид лет пятидесяти. Черные, как маслины, немного навыкате глаза. Тонкая щеточка жестких усиков. Он создавал впечатление добряка-балагура. Сыпал шутками, поговорками, на самом деле постоянно тестировал собеседника. Юзек легко переходил с одного языка на другой. Он был очень интересный собеседник.

— Ну, в целом, ситуация с вами мне понятна, — неожиданно подвел он итог встречи. Улыбнулся, поймав удивленный взгляд молодого контрразведчика. Ведь он ни слова не сказал ни о задании, ни даже о службе.