Тени за городом

– Делай то, что тебе велено, – мягко произнес Голубев. – Ты же понимаешь – это дело серьезное. А в серьезном деле не должно быть никакой самодеятельности. В серьезном деле каждый выполняет то, что ему поручено. Вот и выполняй.

Выйдя из высокого кабинета, Саня Киняйкин опрометью помчался на свой участок – в поселок Каменка. Поручение начальника КГБ вдохновило и окрылило его. Он почувствовал себя причастным к важному делу, ибо всем известно, что КГБ пустяками не занимается, он занимается исключительно важными делами. Это тебе не с мелким пакостником Компотом возиться по поводу разбитого в магазине «Ягодка» стекла! Остап Луцик – это тебе не Компот! А может, этот Остап Луцик – какой-нибудь шпион! Если уж им интересуется сам Комитет государственной безопасности! Эге!

А все-таки немного обидно. Ведь что тут такого мудреного – узнать, не уехали ли гости Остапа Луцика? Он, Саня, узнает это за полчаса! У него в Каменке своя агентура. Это очень даже надежная, вездесущая и пронырливая агентура – поселковые мальчишки. Они для Сани разузнают все, что нужно. У него очень хорошие отношения с мальчишками, потому что и он сам еще совсем недавно был таким мальчишкой. Ну а если так, то и все прочее Саня таким способом мог бы разведать без всяких затруднений. Но, с другой стороны, поручение есть поручение. Сказано Сане никуда особенно не соваться со своими инициативами – он и не сунется. Он прекрасно понимает, что такое дисциплина.

Действительно, спустя полчаса после прибытия в Каменку Саня уже знал, что гости Остапа Луцика никуда не уехали. И даже, вроде, в ближайшее время не собираются уезжать. А узнав, тотчас же помчался в «Ягодку» – звонить начальнику отдела КГБ.

– Птички не улетели! – торопливо сообщил Саня по телефону. – На месте птички! И, сдается, пока не собираются улетать! Вот…

– Благодарю, – сказал Голубев.

– И что мне делать теперь? – спросил Саня.

– А ничего, – ответил Голубев. – Занимайся своими делами.

– Но… – попытался возразить Саня.

– Никаких «но»! – строго произнес Голубев. – Младший лейтенант Киняйкин, вы поняли мой приказ?

– Так точно, – ответил Саня.

– Вот и выполняйте. Повторяю: никакой самодеятельности!

И в трубке зазвучали короткие гудки.

– О каких это птичках ты говорил, Саня? Уж не о девушках ли? – игриво спросила у участкового продавщица Женька Кузьмичева. За какой-то надобностью она зашла в подсобку, откуда звонил Саня, и краем уха услышала его разговор по телефону.

Саня знал Женьку с самого раннего детства, более того, она была его одноклассницей, поэтому он с ней не церемонился.

– Не твое дело! – огрызнулся он. – Ступай себе!

– А все-таки?

– Вот как прижучу тебя за нарушение законодательства, так будешь у меня знать! – пригрозил Саня.

– Это за что же?

– Сама знаешь! За то, что регулярно обвешиваешь покупателей! Вместо килограмма взвешиваешь им девятьсот граммов!

– А ты что, поймал меня за руку?

– А мне и ловить не нужно, потому что я и без того знаю!

Женька обиженно фыркнула и отошла. А Саня задумался.

Конечно, не о Женьке – сдалась ему эта Женька! Он задумался о гораздо более серьезных предметах. А если точнее, то об Остапе Луцике и о его подозрительных гостях.

Оно конечно, никаких самостоятельных оперативных действий Саня в отношении Луцика и его гостей предпринимать не станет. Дисциплина есть дисциплина. Но вместе с тем Каменка – это его участок, и он отвечает за все, что здесь творится или, допустим, может случиться завтра или послезавтра. Даже если, допустим, в Каменке основались какие-нибудь шпионы, то и в этом случае такое дело мимо Сани никак пройти не может.

А потому не случится ничего особенного, если он проявит инициативу и понаблюдает за Остапом Луциком и его гостями. Осторожно, издалека, так, чтобы никто из них не обратил на Саню никакого внимания. Дисциплину он при этом соблюдет и приказа не нарушит. Издалека – это не то, что вблизи. Издалека – это совсем другое дело. И уж если Саня обнаружит или хотя бы заподозрит что-нибудь этакое, он сразу же позвонит начальнику КГБ, телефончик-то он теперь знает.

* * *

В это же самое время начальник Углеградского отдела КГБ Иван Кириллович Голубев также пребывал в размышлениях. Конечно, это были не такие сумбурные и легкомысленные размышления, как, скажем, у того же Сани Киняйкина. Нет, это были глубокие и дельные размышления опытного человека и профессионала своего дела.